М о р к о в к и н. Нет! (Кричит.) Нет!!.
И, подхватив чемоданчик, он бросается из спальни, Аня и Димка за ним. Они бегут к мастерской, а там… на полу на какой-то дерюжке лежит умирающий К у л и б и н.
К у л и б и н. Все прахом… Все… и Владимир от меня отступился.
М о р к о в к и н. Я здесь… Я здесь, Иван Петрович, И Анютка тоже. И Дима. Он уже вас слышит теперь, Иван Петрович. И вот… Все чертежи ваши, мы их храним… (И он, взяв с верстака, передал Кулибину большую папку сшитых наподобие газетной подшивки чертежей.)
К у л и б и н. Значит, все-таки пришел… хоть проститься… (Слеза скатилась у него по щеке, запутавшись в волосинках бороды. Слабеющей рукой он перевернул несколько листов, грустная улыбка осветила лицо.) Самоходное судно… Мельницы без плотин… Оптический телеграф… Мосты… (Внезапно он резким движением захлопнул папку и приподнялся на локте.) Видишь, Владимир, как я умираю… Нищий… Все основное, что изобрел, так на бумаге, и осталось, никому не нужным.
М о р к о в к и н. Неправда, Иван Петрович! Мы все это у себя сделали, продолжили…
К у л и б и н. Понимаю… Наверное, что-то я успел, правда… Что-то я все же успел… иначе бы вы… здесь не стояли, иначе бы вы не пришли… ко мне… Понимаю…
М о р к о в к и н. Иван Петрович!
К у л и б и н. Постой… Должен успеть… сказать главное… (Он закрыл глаза и, тяжело, с хрипом дыша, помолчал. Потом в лице его что-то дрогнуло, глаза открылись и строго, почти грозно глянули на ребят.) Главное… думать о пользе отечества… Не гнись перед сильным… — сейчас он есть, а завтра… завтра и нет его… А перед отечеством… и на колени встать… не стыдно… Оно навеки… все.
Глаза Кулибина вновь закрылись, тело вытянулось. Ребята, в ужасе прижавшись друг к другу, молчали. Внезапно Аня посмотрела на висящий в изголовье календарь.
А н я (читает). «30 июня 1818 года умер выдающийся русский механик Иван Петрович Кулибин…»
Д и м к а (шепчет). Вовка! Сегодня же как раз тридцатое июня. Это значит — Иван Петрович по правде умер, насовсем.
Вовка с криком кинулся к Кулибину и стал из всех сил трясти его за плечо.
М о р к о в к и н. Нет! Нет! Нет!!. Иван Петрович! Иван Петрович! Мы же еще не успели! Мост! У нас теперь есть деньги! Вадим Николаевич дал! И рабочие! И все, все! Мост так нужен! Как же его без вас, Иван Петрович, это же невозможно без вас, просто никак невозможно!
Кулибин приоткрыл глаза, посмотрел внимательно на Вовку, словно проверяя, не шутит ли он, потом встал.
К у л и б и н. Ну что ж, коли я тебе и вправду так нужен… Что ж, пошли, братцы. Прощай, житьишко старое!.. (Срывает листок календаря и рвет его.) Больше я сюда не вернусь!..
Д и м к а. Вот и правильно, у нас лучше!
М о р к о в к и н. Только с мостом закончим — и все, к нам!
А н я. А я за вами тоже, как за Вовкой, ухаживать буду!
К у л и б и н. Спасибо. Так что, рабочие есть?
М о р к о в к и н. Да. И деньги, вот! (Передает чемоданчик Кулибину.) А я пока к царице, позову ее, чтоб посмотрела.
К у л и б и н. Давай. А я — работать! (Уходит.)
Д и м к а. И я с Иваном Петровичем. (Идет за Кулибиным.)
М о р к о в к и н. Пошли, Аня.
И они направились к ц а р и ц е, которая в это время мирно грызла морковку в компании П о т е м к и н а.
Здравствуйте.
А н я. Здравствуйте.
Е к а т е р и н а. А-а, председатель! А это кто с тобой?
П о т е м к и н. Его сестра, матушка царица. Помнишь, помидорами нас угощала?
Е к а т е р и н а. Да-да-да, помню-помню. А мы вот теперь, видишь, к корнеплодам твоим пристрастились, очень вкусные. Чего не видно тебя давно?
М о р к о в к и н. Дела.
Е к а т е р и н а. А с чем нынче пожаловал?
М о р к о в к и н. Пришел позвать вас взглянуть на мост Кулибина.
Е к а т е р и н а. Сделал все-таки? А где денег добыл?
М о р к о в к и н. Вадим Николаевич дал.
П о т е м к и н. А что ж не рискнуть? Мы богатые. То есть, что я говорю, он богатый, он!
Е к а т е р и н а (погрозив пальцем Потемкину). Гляди у меня! Деньгами-то бросаться! Я тоже, чай, не глупенькая, справки навела, все теперь про мосты про эти понимаю. Неживучие они.
П о т е м к и н. Как же так, матушка, неживучие, когда расчет есть!
Е к а т е р и н а. Да что там расчет! Расчет — это на бумаге, а на деле-то!.. Вон генерала Герарда мост, такой — в куски! Не нашего, понимаешь ли, механика, а генерала — и в куски. Швейцарца Альдона — тоже на кусочки. Так что и не говорите мне!