Б р у н о. Нет, нет, о, что вы! И без того я грешил много. Нет, благодарю, не надо.
К о н т а р и н и. Послушайте, синьор Бруно… Я всегда был искренен с вами, и… по-моему, вы знаете, как я отношусь к вам. Н-да… Вы уверены, что со здоровьем…
Б р у н о. Здоровье мое в руках господних, ваша светлость. Стоит ли нам думать о нем? Сказал Иисус: «У вас же и волосы на голове все сочтены».
К о н т а р и н и. Синьор Бруно, постарайтесь понять. Я должен сделать выбор — или как-то попытаться отстаивать вас, понимаете, вас, которого я так люблю и… Черт возьми! Помогите же мне… Поймите, я на вас ставил. Я полагал прежде и сейчас уверен, что только вы способны устроить проветривание нашего болота. Только вы. Н-да… Мох с наших мозгов и сердец можно содрать только наждаком вашей ереси!
Б р у н о. Что-то я никак в толк не возьму, ваша светлость, что вы и кому пытаетесь внушить. Мне? Себе? Или, может быть, здесь еще кто-то есть, вопреки вашим заверениям, а? Я грешник, ваша светлость, великий грешник! Запомните это! Не еретик, а именно грешник. Да!
К о н т а р и н и. Скажите, чего вы добиваетесь, синьор Бруно? Чего вы хотите?
Б р у н о. Жизни! Единственно. Жизни!
К о н т а р и н и. Жизни? Вы?
Б р у н о (зло). Да! Да! Да! Жизни. (Истово.) Грешник я и должен прожить долго, дабы успеть в постах и молитвах искупить грехи свои. Помолимся, ваша светлость. Помолимся вместе. (Деловито.) Тридцать третий псалом Давида… (Опускается на колени и затягивает.)
К о н т а р и н и (в полной растерянности). Что же это делается, господи?.. Ведь я должен выбрать — Венеция или Рим?..
Затемнение.
Трибунал Святой службы. За столом ч е т в е р о и И н к в и з и т о р. Перед ними стоит Б р у н о.
Т р е т и й. Вы стоите перед римским трибуналом Святой службы.
П е р в ы й. Имя?
Б р у н о. Филиппе Бруно из Нолы.
Ч е т в е р т ы й. Почему зоветесь Джордано?
Б р у н о. Пятнадцатого июля тысяча пятьсот шестьдесят пятого года, семнадцати лет от роду, я стал послушником доминиканского монастыря в Неаполе. При посвящении был наречен Джордано.
Т р е т и й. Род занятий?
Б р у н о. Литература и все науки.
В т о р о й. Почему сбросили рясу?
Б р у н о. В тысяча пятьсот семьдесят шестом году я находился в Риме, в монастыре Марии делла Минерва. Я прибыл, чтобы представить оправдание, так как в Неаполе против меня дважды возбуждали дело. В первый раз меня обвинили в презрении к святым образам, так как я выбросил из кельи иконы. А во второй раз и вовсе из-за пустяка — меня неправильно поняли. Один послушник читал «Историю семи радостей богородицы» в стихах. Я сказал ему, что лучше бы он почитал что-нибудь другое и выбросил эту книгу. Когда же я прибыл в Рим, это дело возобновилось из-за каких-то других обвинений, содержание которых мне неизвестно. Поэтому я счел целесообразным снять рясу и покинуть Рим.
П е р в ы й. То есть бежать?
Б р у н о. Это уже терминологические тонкости.
Ч е т в е р т ы й. Ну, и дальше?
Б р у н о. Скитался по миру, как блудный сын. Север Италии, Женева, Тулуза, Париж, Оксфорд, Лондон, вновь Париж. Последние годы, с восемьдесят шестого по девяносто первый, провел в различных городах Германии… Нигде я не прижился, нигде не было мне покоя. У католиков — из-за волнений гражданской войны, у еретиков — из-за расхождений в вере.
П е р в ы й. Как вы смотрите на таинство святой обедни и пресуществления?
Б р у н о. Целиком разделяю.
Т р е т и й. Что разделяете?
Б р у н о (падая на колени). Все! Все разделяю!
В т о р о й. Встаньте!
Б р у н о. Недостоин.
В т о р о й. Трибуналу известно, что вы позволяли себе кощунственные выпады против Христа, называли его злодеем и поносили богородицу.
Б р у н о (вставая с колен). Кто? Я?! Да у меня и в мыслях такого не было. Я все, чему учит святая матерь церковь о Христе и приснодеве, считаю истинным! Если я что-нибудь высказывал противное, можете меня любой каре подвергнуть!
П е р в ы й. По-прежнему ли вы считаете, что существует бесконечное множество других миров?