Ч о т т о. Железо и то ржавеет. А уж люди, что они — мясо да кости. Тлен. (Как бы между прочим.) Вот и Бруно отрекся.
М а р и я (побледнев). Что?!
К о н т а р и н и. А вы разве не знали? Уже с полгода, как синьор Бруно дал согласие на отречение.
М а р и я. Не знала… Значит, есть еще у тебя зубы, лис…
Ч о т т о. Встречаются. Да-а… с землей ты это вовремя, в самый раз. Он выкарабкался. И у тебя на душе покой.
М а р и я. Чотто, я ведь из Неаполя.
Ч о т т о. Слыхали. (Зло.) Только вот что я тебе скажу. Когда ты мне орала: «Ненавижу вас всех!» — я смеялся. Старый, знаю всему цену. Там продажей не пахло. А теперь мы тебе безразличны. Вот ты как умеешь, милая… Так удавись! (Резко повернувшись, уходит.)
К о н т а р и н и. Извините, синьора! (Уходит следом за Чотто.)
М а р и я (кричит). Чотто! Подожди, Чотто!.. (Тихо.) Плохо же ты меня знаешь, старый лис… Чотто…
Затемнение.
У Инквизитора. М а р и я и И н к в и з и т о р.
И н к в и з и т о р (сухо, констатируя). Вы ходатайствуете о свидании с заключенным Джордано Бруно из Нолы.
М а р и я. Да.
И н к в и з и т о р. Знаете ли вы, что даже ваша просьба сама по себе беспрецедентна? Стены тюрем Святой службы непроницаемы для людей из мира.
М а р и я. Я знаю об этом, святой отец. Но меня заверили, что церковь поддержит мои хлопоты.
И н к в и з и т о р. Действительно, под вашим ходатайством подписи чуть ли не всего трибунала… Оказывается, я работаю и живу в окружении людей, прекрасно вас знающих. Почему же мы с вами встретились лишь сегодня?
М а р и я. Но мы встретились, святой отец. В этом суть. Зачем подгонять события? Сказано же: «Человек подобен дуновению, дни его как уклоняющаяся тень».
И н к в и з и т о р (поколебавшись мгновение). Присядьте, поговорим…
Мария садится.
И, чтобы все упростить, я упрежу беседу согласием на ваше посещение Бруно.
М а р и я. Благодарю.
И н к в и з и т о р. Не стоит благодарности. Вы и так прекрасно понимали, идя сюда, что я не откажу в просьбе вашим поручителям. Но объясните мне, если можете, почему вы добиваетесь этого посещения?
М а р и я. Святой отец! Каждый день вы с утра до ночи копаетесь в человеческих душах — зачем вам еще одна?
И н к в и з и т о р. В этом мое предназначение. Я ловец душ человеческих, точнее, сеть, поставленная господом.
М а р и я. Отпустите меня с миром, святой отец. Боюсь, вы вынудите меня врать, а мне почему-то не хотелось бы врать именно вам. Вы поморщились? Я знаю, это у меня есть, я малость грубовата, но воспитывалась-то…
И н к в и з и т о р (усмехнувшись). Избавьте себя от труда, дитя мое, сообщать мне свою биографию. Я изучил ее досконально.
М а р и я. Давно?
И н к в и з и т о р. Как только вы появились в Риме.
М а р и я. Мой приезд в Рим вас удивил или встревожил?
И н к в и з и т о р. Позабавил.
М а р и я. Значит, именно поэтому вы, зная обо всем, оставили меня в покое?
И н к в и з и т о р. Разумеется! Для меня вы гораздо ценнее в сегодняшнем качестве, нежели в том, прежнем.
М а р и я. И вы уже тогда предвидели это превращение?
И н к в и з и т о р. Во всяком случае, предполагал его.
М а р и я. Вы, наверное, очень презираете людей, святой отец?
И н к в и з и т о р. Нет, просто я их достаточно хорошо знаю… Но, говоря откровенно, в цепи моих умозаключений выпадает вот это внезапно возникшее у вас желание встретиться с Бруно. Зачем?
М а р и я. Человека трудно уложить в логическую схему, святой отец.
И н к в и з и т о р. Ах, вот что… Протест… Возмущенная гордость… Об этом я не подумал… Извините, глупо!.. Очень редко, крайне редко подвиги совершаются назло другим. Назло себе — никогда!.. Вы пускаетесь в опасное плавание, синьора… В плавание, из которого можно не вернуться. Мы скорее не замечаем врагов, чем прощаем отступников.
М а р и я (беззаботно). Возможно, святой отец. Поглядим. Вам, верно, нужны только сильные союзники?
И н к в и з и т о р. Нам нужны только вербные слуги… Идите с богом. Я буду молиться о вас.
М а р и я. До свидания, святой отец… (Смеясь.) Глядишь, я и вернусь еще… (Уходит.)