— Что именно она вспомнила? — спросил я, делая шаг к кровати, на которой спала Пэган.
— Думаю, всё. Я ни черта не знаю. Она не разговаривала со мной. Я не знаю, как она себя чувствует. Если ее разум был поврежден, то я хочу, чтобы ты уничтожил меня. Я не смогу жить с чувством вины.
Паника охватила меня, я ринулся к кровати и присел рядом. Что Джи наделала? Она не должна была что-либо вспомнить, пока Божество не решило, что для этого настал час. Я надеялся, что к ней вернется какое-то небольшое воспоминание, но никогда не желал навредить ей.
— Что… Ты… Сделала? — я оторвал взгляд от смиренного бледного тела Пэган и уставился на Джи.
— Злись. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты разозлился. Если она пострадала из-за моего дурацкого решения, я не смогу с этим жить.
Мрачное выражение лица Джи не помогло. Она никогда не бывала серьезной. Я протянул руку и нежно убрал волосы с лица Пэган. С ее щек исчез естественный румянец.
— Скажи мне, Джи, что ты сделала, — умолял ее я. Я не смогу ей помочь, если не буду знать, что произошло. Мне нужны были объяснения.
— Ты не боролся. Ты просто отпустил ее. К черту все. Я не собиралась так легко ее отпускать. Она несчастна со своей так называемой родственной душой, созданной для нее. Без тебя она потеряна. Я… Я дала ей брошь.
Брошь. Ту, которую я сохранил для нее. Ту, которую я вернул ей только лишь на прошлый день Святого Валентина. Она вспомнила то, как я приходил к ней, когда она была ребенком. Эта брошь принадлежала ее бабушке. Она хотела, чтобы я сохранил ее и вернул ей в ее следующей жизни. Но тогда она не умерла. Брошь помогла мне вспомнить имя девушки. И когда Пэган Мур вновь оказалась в смертельных списках, я вспомнил ее. Я пришел посмотреть на нее. Мне стало любопытно. И тогда случилось нечто большее. Гораздо большее.
— Что произошло? — спросил я, боясь отвести от нее взгляд. Я хотел заставить ее проснуться. Убедиться, что все было хорошо. Что ее разум не пострадал и она не получила травму, несовместимую с ее человеческим телом.
— Я оставила ее с ней. Затем забеспокоилась и вернулась. Она была… она свернулась калачиком на земле и по ее щекам стекали слезы. Она повторяла: «Я забыла его. Как я могла забыть его?» Я принесла ее сюда и с тех пор она не сказала ни слова и не шелохнулась. Она просто спала.
Сейчас мне было не до Джи. Я не хотел, чтобы она здесь оставалась.
— Иди. Просто иди, — сказал я, даже не взглянув на нее.
— Скажешь мне, когда она проснется. Я хочу знать, что с ней все хорошо.
— Я сказал, иди, Джи. Ты сделала достаточно. Уходи. Оставь нас.
Она не стала спорить. Она ушла.
Я дотянулся до руки Пэган и положил ее ладонь в свою. Она была холодной. Я видел ее душу. Она не пострадала. Пострадало ее тело. А именно — разум. Я поднес ее ладонь к своим губам и нежно поцеловал. Мне не стоило доверять Джи. Я знал, что она наделает глупостей, когда вчера вечером требовала, чтобы я боролся. Но я и не думал, что она сделает что-то столь разрушительное. Я разрабатывал план. Еще один — тот, что действительно сработает. И вновь действовал неправильно, чтобы влюбить ее в себя. Я собирался все исправить. А также собирался проследить за тем, чтобы она поняла, что у меня никогда не было секса с другой девушкой. Я хотел все прояснить. Мне не нравилась вся эта грязь между нами.
Рука Пэган зашевелилась в моей и я замер. Я ждал, произойдет ли это снова. Неужели она проснулась? Могла ли она проснуться? Ее рука еле-еле сжала мою и я просто наблюдал за этим, отчаянно надеясь на большее. Спустя несколько минут она так и не шелохнулась. Я поднял глаза и взглянул на ее лицо. Ее веки, казалось, посинели. Она была слишком бледной.
Нужно что-то делать. Я уже несколько недель не держал ее в своих объятиях. Она не хотела этого. Но сейчас мне это было необходимо. Мне нужно было надежно закрепить Пэган в своих руках. Я не мог сидеть здесь, когда она лежала, свернувшись комочком, ледяная и бледная. Все, что я мог, так это ждать и согревать ее.
Я снял ботинки и отодвинул одеяло, прежде чем прилечь позади нее. Она тут же перевернулась ко мне лицом и вцепилась руками в мою рубашку. Она несколько раз вздохнула и затем вновь замерла.
Пэган
Было тепло. Очень тепло и что-то прекрасно пахло. Я зарылась лицом в теплоту. Запах усилился. Я сильнее прижалась и вцепилась во что-то руками, чтобы привлечь к себе ближе.
— Пожалуйста, скажи мне, что это означает, что с тобой все хорошо, — прошептал глубокий голос в темноте. Теплота говорила со мной. Я старалась изо всех сил открыть глаза. Веки были такими тяжелыми.
— Давай, моя девочка, открой глазки и посмотри на меня, — вновь произнес голос. Я знала этот голос. Паника охватила меня и я протянула руки и ухватилась за него. Он оставил меня. Я забыла. Я сказала ему уйти. Я не знала, я не знала. Я усердно старалась открыть глаза и яростно хваталась за него, чтобы удержать. Когда я открою глаза, уйдет ли он?
— Ш-ш-ш-ш, все хорошо. Я рядом. Расслабься, малыш, — успокаивал он меня, обхватив руками и прижимая к себе ближе.
Мои глаза наконец распахнулись и я уставилась на его грудь, прижимаясь к нему. Я сделала глубокий вдох. Это был Данк. Мой Данк. Это был мой Данк. Он был здесь. О, спасибо, Господи, что он был здесь. Я начала отстраняться от него, пока не смогла взглянуть в его лицо.
— Ты здесь, — мой голос был хриплым.
— Да, я здесь, — ответил он. Его голубые глаза засияли в темноте. Я знала этот блеск. А также знала то, что они могут сиять ярче, после того, как он заберет чью-либо душу.
— Не уходи, — умоляла я, сильнее хватаясь руками за его футболку.
— Не уйду, — уверил он меня, затем взглянул в мои глаза. — Ты помнишь?
Да. Я помнила все. Последние два месяца всплыли в моей голове. Те две недели с Данком. Он был самим собой, а я ничего не помнила. Он так усердно пытался достучаться до меня. Стоп… девушка… библиотека.
— Объясни тот случай с девушкой у библиотеки, — сказала я, требуя объяснений, так как знала, что они есть. Мой Данк никогда бы так не поступил.
— Это… парень, которого ты не помнишь, но он убежден, что я забрал тебя у него. Так что, он все это подстроил, чтобы ты возненавидела меня. Он хотел, чтобы я тебя потерял. Он знал, что ты была самой не собой, и решил воспользоваться этим.
— Лейф?
Глаза Данка расширились от удивления.
— Да, Лейф, но Пэган… ты не должна была его помнить. У него нет души.
Потому что он был духом Вуду.
— Знаю, но я его помню.
Данк убрал волосы с моего лица и улыбнулся.
— Ты всегда была отступлением от правил. Это не должно меня удивлять. Я так по тебе скучал.
Облегчение и любовь в его глазах пробудили во мне слезы. Я так плохо себя с ним повела.
— Мне так жаль. Я люблю тебя, Данк. Я так сильно люблю тебя. Я не знаю, что произошло. Не могу поверить, что забыла тебя.
Данк наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Не извиняйся. Все хорошо. Ты не имеешь к этому никакого отношения. Это все дело рук Божества. Он забрал твои воспоминания.
Почему? Что я сделала не так?
— Я разозлила их?
Данк покачал головой и еще крепче меня обнял. Я поняла, что до сих пор сжимаю в руках его футболку и отпустила ее, разгладив ткань на его груди.
— Когда создается душа, создается и ее вторая половина. Джей твоя половина. Ты не была создана для меня. Ты должна была воссоединиться с Джеем и позволить своей душе решать, сможешь ли ты жить без него. Они забрали твои воспоминания, чтобы ты смогла сделать честный выбор. Я не знаю, как тебе удалось вспомнить без их помощи. Но мы не должны позволить им узнать. Тебе придется продолжать вести себя по-прежнему. Они хотят, чтобы ты сделала выбор, а теперь выбор будет несправедливым. Я не хочу, чтобы они вновь забрали твою память.