— Отсюда я родом!
— Здорово! — обрадовался Ти Фей. — Тогда мы можем пойти вот так, чтобы заглянуть по пути в твой дом!
— Ни за что на свете! — я сказала это так громко, что бедный человечишка едва не подпрыгнул на месте. — Не люблю те места, иначе бы не отправилась путешествовать…
— Ну ладно, Кью, — сдался Ти Фей, хотя его горящий взгляд ясно говорил мне, что в мальчишке разыгралось любопытство, и ждет меня еще не один вопрос на эту тему, — вот горы, в которых мы находимся. Если мы будем идти в том же направлении около двух дней, а потом возьмем левее, то как раз прибудем к пропускному посту в Стене! Ты же знаешь, вся Империя Облаков обнесена Стеной, и ее нельзя пересечь абы где. Вот эта линия и есть стена, а стрелочки — проходы… Поняла?
Я пялилась в карту несколько минут, но потом кивнула. И в самом деле, поняла.
— Вот. А без карты мы могли бы выйти далеко от прохода и потеряли бы дня два, идя вдоль стены, — заявил Ти Фей, складывая карту и убирая к себе. — После пересечения границы дела пойдут лучше… Судя по карте, там в основном холмистые и горные леса.
— Ага. Я проходила в этих местах, когда доставляла послание Чайного Царя в Империю Рассвета… Там холодно и много елок.
— Ты бывала в Империи Рассвета? — с трудно понятными мне эмоциями спросил Ти Фей. Империя Рассвета была древним соперником и непримиримым врагом Империи Облаков, так что, наверное, Ти Фей тоже ее ненавидел, впитав неприязнь к Рассвету с молоком матери. Какая глупость. Его раса такая мелочная.
— Вечно вам, людям, спокойно не живется, — фыркнула я, демонстративно продолжая путь, не дожидаясь, пока он пойдет. — Все эти глупые склоки!..
— Ты бы села ужинать с эльфом пещер?
Я поджала губы и не ответила. Не в бровь, а в глаз!
— Кью, — окликнул меня Ти Фей.
Я обернулась и посмотрела на него с самым выразительным выражением лица на свете. Он переминался с ноги на ногу и краснел.
— А я не успел…
— Ой, избавь меня от подробностей! — фыркнула я, отвернувшись.
— А еще колени испачкал, — он с печалью посмотрел на серые пятна на своих темных бриджах, которые носил под красным платьем. Я нервно дернула плечами и тяжело вздохнула. Сколько же с ним проблем!
— Поняла. Устроим привал.
Мы разложили свои вещи в лощине и ударом посоха Ти Фей заставил небольшой подземный ручей вытечь на поверхность. Я смогла напиться, а он застирал пятна и омыл свои ноги, посеревшие от дорожной пыли. Наблюдать за его туалетом было скучно, поэтому я, положив под голову плащ, вытянулась прямо на земле и немного задремала — к счастью, было уже несколько часов после полудня, и солнце не жгло так сильно, как обычно в горах.
Мой сон был странный и пугающий: я как будто была снова маленькой пятидесятилетней девочкой, сидела на вокзале, и на моих ногах были голубые башмачки, которые я очень-очень любила. Мама отошла в сторону, чтобы закурить, а старший брат начал говорить мне, что она села в поезд и вот-вот уедет без нас, потому что она нас не любит и не хочет брать с собой — вот же глупый мальчишка! Я начала усиленно думать, как проживу сама, собирая грибы и ягоды в лесу, а спать буду в ямке; но потом мне представилось, как в мою ямку заберется гусеница и укусит меня, и от этой мысли я принялась горько плакать, крича на весь вокзал. Брат испугался, что ему попадет за слезы сестренки, и начал дергать меня за руки и трясти, уговаривая успокоиться, а земля задрожала от грохота приближающегося поезда…
А потом я поняла, что легкая тряска была и в реальности, и распахнула глаза, уставившись в голубое небо.
— Ти Фей, — тихо позвала я, тяжело дыша. — Слышишь?
— Что? — голос Ти Фея был немного сконфуженный. — Ты проснулась? Пожалуйста, не оборачивайся, я тут решил помыться…
— Ты дурак! — я еле удержалась от того, чтобы обернуться. — Нашел время! Мы не можем ждать, пока ты просохнешь!
— Да я быстро, — мямлил Ти Фей, плескаясь в ручье. Я закрыла глаза и надавила пальцами на виски; я ясно различала легкие толчки, шедшие из самых глубин земли, но не могла понять, что это значит. Ти Фей со своим человеческим телом вряд ли смог бы их почувствовать.
— Ну, что? — озадаченно спросил он.
— Земля трясется, — ответила я. — Еще далеко, но…
Мне казалось, что толчки где-то глубоко, слишком глубоко, чтобы представлять опасность; но затем я почувствовала еще один удар, уже ближе, и следующий, опять ближе; оно приближалось, и приближалось неотвратимо.
— Ой, — сказал Ти Фей, и я заскрипела зубами от гнева.
— Что?!
— Похоже, я не рассчитал, — честно сказал он, выходя босыми ногами на камни (я поняла это по звукам), — у меня не хватило сил и на воду, и на лощину…
Я резко села, так резко, что закружилась голова. Ти Фей в панике натягивал одежду на мокрое тело, тряся волосами.
— Сколько у нас с тобой времени? — несчастным голосом спросила я, вставая.
— Не знаю. Может, минут двадцать, — потянул он. Я обернулась на то место, откуда мы пришли, и увидела, как прямо на глазах разведенные в стороны горы довольно стремительно сходятся вместе. Устоять на ногах становилось все сложнее. Нет, не двадцать, гораздо, гораздо меньше.
Обернувшись, я увидела, что Ти Фей сел заплетать волосы, и чуть не пришибла его.
— Что? — удивился он, поймав мой взгляд. — Не идти же мне с распущенными!
Я хотела спросить, что с нами будет, если горы соединятся вокруг нас, но, во-первых, я и сама примерно понимала, что, а во-вторых, времени на разговоры не оставалось.
Я побежала у нему, и земля так колебалась подо мной, что приходилось подгибать колени, что-бы устоять. Ти Фей сначала посмотрел на меня удивленно, потом сделал движение, явно говорившее о его попытке увернуться от меня, но я была слишком быстрой; взвалив этого мокрого петуха на плечо, я в панике подхватила наши вещи, наказала ему держать их, и, придерживая Ти Фея за задницу, припустила бежать.
Несколько раз мои ноги подвели меня, и я сильно ободрала колени, но адреналин был так силен, что я даже не почувствовала боли. Горная лощина исчезала за моей спиной, и вставшие на место скалы почти кусали меня за пятки. Мокрый Ти Фей болтался у меня на плече и изредка что-то вякал.
Судя по солнцу, мне пришлось бежать со всех ног, по крайней мере, часа два.
В конце я оказалась на склоне, но одубевшие ноги не смогли вовремя прекратить движение, так что я покатилась вниз, как с горки, только кубарем, утянув за собой Ти Фея. Он визжал и вскрикивал, будто ему было очень больно от ударов о скалы; и мне пришлось обхватить его руками и ногами, принимая большую часть урона на себя. Иногда в поле моего зрения появлялись горы, оставшиеся где-то позади, но чаще я видела лишь серые скалы, по которым катилась. В боку невыносимо болело от бега, в горле совсем пересохло.
Скала сменилась землей, и я смогла наконец затормозить, зарывшись пальцами в нее. Ти Фей лежал на моей груди и еще дышал — тупой, но крепкий парень!
— Живой? — на всякий случай спросила я. Ти Фей поднял голову и посмотрел на меня: его лицо было в порядке (еще бы, я ведь так сильно жала его к своей груди), на волосах не было крови; зато руки и ноги были полностью в синяках и ссадинах.
— Мне кажется, я себе почки отбил, — пожаловался он с кислой миной. Я фыркнула и поднялась на руках: кровь застилала мне глаза. Должно быть, я сильно ударилась головой.
— Ой, ты кровоточишь, — пискнул Ти Фей, осмотрев меня. Я махнула рукой и, кряхтя, поднялась на ноги.
— Нам бы воды, а там я расправлюсь с этими ранами…
— Серьезно?!
— Однажды я убегала от тролля и проехала от самой вершины горы до подножия на своей жо…
Ти Фей с уважением посмотрел на мой филей.
Я скомандовала ему встать, но оказалось, что в полете он сильно повредил ногу. Пришлось мне, ворча, поднять его на спину и тащить на своем горбу, хотя мои ноги тоже болели нещадно. Ти Фей неприятно дышал мне в шею.
— Извини, — попросил он, — я совсем забыл о времени… Я идиот.
— Да, ты идиот, — к его вещему удивлению, ответила я. — Из-за твоего безрассудства и грязных коленочек мы едва остались в живых!