— Мое… дце… лось…
— Это на местном языке, — рассудительно сказал Ти Фей. — Что-то о сердце, но что с ним, понять не могу. И о вине.
Он приложил руку к груди и задумчиво уставился на коробку. Я вслушивалась в звуки музыки, а сама задумчиво глядела в окно. Здесь была какая-то магия, которую я не могла понять, перед которой я не испытывала того страха, вроде того, что вызывала у меня магия Ти Фея. Даже более того, почему-то я чувствовала необычный подъем и радость, когда слушала эту песню.
— И ровно тысячу… мы просыпаемся вместе… уснули в разных… — доносилось из коробки.
— Довольно здорово, — изрек Ти Фей. — Я бы даже станцевал под это, если честно.
— И мое сердце… лось… мое… мерло…
— Ты танцуешь, Кью?
— Что? Конечно же нет! Не смешно! — я покраснела и прижала колени к груди. — Нет уж!
— Ах, перестань, здесь только мы с тобой, — Ти Фей подошел ко мне и протянул мне свои руки. — Давай!
— Как это, только мы с тобой? А мужчина в коробке? Я его стесняюсь!
— Нет там никого, или, во всяком случае, у него нет глаз! Давай же, давай станцуем! Ну же, Кью!
Не знаю, как он это сделал, но в его интонациях было что-то такое, что не оставило мне ни шанса на отказ. Я протянула свои руки Ти Фею, вздрогнула, когда он сжал мои пальцы своими маленькими ладонями, и шумно выдохнула, когда он потянул меня в центр небольшой комнаты.
Ах, я чувствовала себя так глупо! Ти Фей был воплощением красоты и изящества, каждый его жест, даже если он спал, был преисполнен грации и очарования, а я рядом с ним чувствовала себя деревянной коровой. И в танце это ощущалось еще сильнее, чем в жизни: он двигался легко и ловко, будто порхал над землей, словно легчайшая бабочка, а я едва могла сойти с места, неуклюже дергала руками и плечами, нелепо переставляла ноги, и вообще хотела провалиться сквозь землю; но вдруг настал момент, когда все мои мысли оказались захвачены музыкой и карими, теплыми глазами Ти Фея, который изо всех сил пытался меня подбодрить, улыбался мне, будто не видел, что у меня грация мешка репчатого лука; и в этот момент мне стало так легко и хорошо, что я закружилась так изящно, как никогда в жизни, как никогда прежде; и мое тело содрогнулось от странного, непонятного ощущения радости и ликования, а странная коробка отыграла последние ноты своей песни, которые, впрочем, я не расслышала, потому что кто-то очень громко распахнул дверь.
========== Глава 10. Хотару ==========
У нас обоих вырвался испуганный крик. Ти Фей отпрыгнул от меня и в панике начал искать, где он оставил свой посох, я с ужасом поняла, что моя сабля тоже далеко, и сжала кулаки, готовясь сразиться с вошедшим врукопашную. Но стоило первоначальному испугу сойти, как я опешила, поняв, что вижу перед собой…
Человека.
Он был такой же, как Ти Фей, с такими же миндалевидными глазами, только пониже, и его кожа была более смуглой, руки и щеки пухлыми, а черные волосы — коротко остриженными. Но сильнее всего в его внешности меня поразила одежда, такая, какую я видела раньше только в Империи Рассвета: человек был одет в плотные синие брюки с более светлыми пятнами на бедрах, его рубаха была красной, со странным рисунком на груди и круглым вырезом, а на плечи была накинута куртка такого же материала, что и брюки, и, видит богиня, давненько я последний раз видела такую странную текстуру ткани! Сомнений не оставалось, этот человек был жителем Империи Рассвета, но что, черт возьми, он делал настолько глубоко на материке? Это не их территория!
Ти Фей, скорее всего, тоже понимал, кто перед ним, и поэтому попятился к стене, прижался к ней спиной и начал загибать пальцы, готовя заклинания. Ненависть к жителям Рассвета была у него по-прежнему в крови.
Человек сделал несколько шагов в комнату и обвел нас удивленным взглядом.
— Эй, эй, вы чего такие воинственные? — спросил он со страхом в голосе, поразив меня своим эльфийским. — Сначала заваливаетесь в мою мастерскую, а теперь мне кулаками грозитесь! Черт подери!
— Не прими на свой счет, — усмехнулась я. — Хотя, можешь и принять… но с людьми Рассвета не шутят!
— Людьми рассвета?.. — эхом повторил парень, уставившись на меня, как на чудо света. — А-а, Рассвета! Вот оно что! Нет-нет, совсем нет.
— Что? — я совершенно не понимала, о чем он говорит. Парень охнул и покраснел.
— Извини! Я, я типа последний раз разговаривал с живыми людьми около семи лет назад. Немного, знаешь, забыл… У меня здесь не бывает гостей. Особенно…
Он смерил нас с Ти Феем задумчивым взглядом.
— Особенно редко сюда заходят женщины запада и парни из семнадцатого века. Серьезно, брат, что за одежда?
— Не брат я тебе, — огрызнулся Ти Фей. — Свинья.
— Что я тебе сделал? — справедливо удивился парень. — И я не свинья, я светлячок! Хотару. Будем знакомы?
Он протянул Ти Фею руку, но тот отвернулся. Мне стало как-то жалко бедного Хотару, и я похлопала его по плечу.
— Это Ти Фей, не злись на него. Их в Империи Облаков натаскивают на твоего брата, как собак на воров…
— Не говори с ним! — возмутился Ти Фей. — Не называй ему мое имя! Ты не можешь дружить с нами обоими, понятно?
— Почему?
— Потому что не можешь! Они там все убийцы! — Ти Фей аж задохнулся от возмущения. — Все до последнего убийцы и насильники! Я ненавижу Империю Рассвета!
— А при чем тут я? — потянул обиженно Хотару. — Я последний раз там был, когда мне было три года. И уже семнадцать лет живу здесь, в Петербурге. Я не имею к Рассвету ни малейшего отношения.
— Что? — выдохнула я. — Семнадцать лет в лесу смерти?! Как? Почему?!
Хотару смущенно пожал плечами.
— Долгая история… Знаешь, если твой друг сможет немного поумерить свою ненависть, я пригласил бы вас наверх. У меня там чай, суп… Вкусно и горячо. Хорошо. Я соскучился по людям.
— Не пойду! — упрямился Ти Фей. — Я уверен, он врет! Рассвету веры нет!
Я заметила, что Хотару нервно щиплет себя за пальцы, и мне стало его еще жальче.
— Ти Фей, нельзя быть таким сенофобом. Подумай о супе. О чае!
— Пожалуйста, — шепнул Хотару, — я боюсь оставаться с ней наедине, она же гигантская.
Я не сразу поняла, что он обо мне, а когда поняла, то обиделась:
— Хэй! Я тут, между прочим, за тебя вступаюсь! И это благодарность, да?
— Ладно, но сперва маленькая проверка, — Ти Фей немного смягчился, и я обиделась уже на него за то, что страх Хотару оказался ему понятен. — Чем закончилась японо-китайская война?
— Что такое японо-китайская война? — искренне спросил Хотару, и я была готова присоединиться к этому вопросу. Ти Фей засмеялся.
— О небо, ты и в самом деле давно не был дома.
— Нет, серьезно, мне теперь интересно! Что это такое?
— Это такая война, окончание которой каждый год празднуется в Рассвете огромным парадом и фестивалем, — с напускным равнодушием сказал Ти Фей. — Она произошла примерно восемьсот лет тому назад. Уже нет ни Японии, ни Китая, а вы все празднуете.
— Не я, — Хотару пожал плечами. — Так… ты согласен на чай? Пожалуйста, хоть один живой человек в моей жизни…
Ти Фей встал, поднял с пола свой посох и кивнул. Хотару с открытым ртом рассматривал его, жадно внимая каждой детали.
— У тебя такая длинная коса! Можно потрогать?
— Нет.
— А кристалл на посохе?
— Нет.
— Ну хоть за руку тебя взять можно?
— Что? Конечно, нет!
Хотару заметно расстроился, но Ти Фей был глух к нему.
Вслед за дивным аборигеном мы поднялись на второй этаж здания, выглядевший точно также, как и первый. За одной из дверей мы обнаружили комнату, где шипела кастрюля на плите, и свистел чайник, но огнем не пахло. Оборудование было такое, что я и глазам поверить не могла.
— Проходите, располагайтесь, — бормотал Хотару. — Боюсь, у меня тарелка только одна, но я постараюсь что-нибудь придумать… У меня давненько не было этих, как его, гостей…
— Кто все это сделал? — удивленно спросила я. — Обои, ковры?.. Мебель?
Хотару взглянул на меня, как на дуру.
— Я разве не сказал, что уже семь лет живу совсем один?