— Дурак ты, — сказала я, — выйди из города, и такие приключения переживешь на своей шкуре.
— И рисковать своей жизнью? — спросил он недовольно. — Увольте…
Я пожала плечами.
К концу этого замечательного дня у меня окончательно разболелись мозги (хотя я даже не знала, что они могут болеть), но зато я смогла, пусть и медленно, запинаясь, но прочитать первые в жизни слова: «Жила-была в одной деревне маленькая девочка». Ти Фей был так рад за меня, что все ладошки отбил, аплодируя.
— Твои учителя на тебя клеветали, — сказал он мне нежно, — ты очень способная! Вон как быстро научилась! Всего часов шесть… Завтра мы продолжим читать эту сказку. Я думаю, она тебе понравится. Там о девочке, которая всегда носила красную шапочку на голове.
— Зачем она это делала?
— Завтра и узнаешь.
Мне было невыносимо интересно, но я так устала, что решилась отложить книгу.
Утром я нашла Хотару спящим на полу, с геймпадом в руках, сокрушительно вздохнула и перенесла его на диван. Совсем с ума сошел из-за этих своих идио-игр. Точно говорю, Солнцепадение людям послали боги за всемирный идиотизм.
Мы с Ти Феем увлеченно читали историю о том, как Красная Шапочка разговаривала с волком, и Ти Фей объяснял мне, что говорящий волк — это не глупости, а волшебство, когда Хотару заглянул в нашу комнату и растерянно спросил:
— А где геймпад?
Я вытащила его из своего кармана и потрясла им в воздухе. Хотару протянул руки, но я не дала.
— Не-а! Ты совсем дурной стал из-за этой ерунды. У тебя тут настоящие огры ползают, а ты нарисованных колотишь!
— Я же объяснял, — потянул Хотару, — я не хочу рисковать своей жизнью.
— А я не хочу рисковать своим заданием! Ты сказал, что у тебя есть штука, которая быстро ездит.
— А, ну да, детка, — Хотару почесал в затылке. — Но только она еще не совсем починена.
— Что? Ты дурак, что ли? Как можно целыми днями пялиться в игру, когда у самого детка не починенная стоит?
— Ну простите. Ладно. Давайте я вас отведу туда и все покажу. Только геймпад отдай.
— Отдам когда твоя детка поедет.
Хотару горестно вздохнул и согласился на мои условия. Ти Фей похихикивал, смотря на нас, а под конец сказал, что я просто мамочка. Я не поняла этой фразы, но ничего выяснять не стала.
За завтраком я спросила, что за тетка стоит в парке рядом, выяснила, что это императрица, и как-то смутилась. Ти Фею я по секрету сказала, что написала свое имя на памятнике императрице, но тот рассмеялся и сказал, что она не обидится. После его слов мне стало легче, хотя я и сама понимала, что каменная женщина вряд ли затаит на меня зло.
После мы вышли на улицу и вернулись на большой проспект, по которому шли несколько дней назад, когда Ти Фей перенес нас к воде. На этот раз мы чувствовали себя на нем немного свободнее, рассматривали дома и их внутренне убранство, прекрасно сохранившиеся товары в лавках. Ти Фей нахватал кучу мусора, я спросила, как он собирается тащить все это на себе аж до самого Струт’гада, и он с огромной печалью выбросил почти все, кроме розового прямоугольного футляра с нарисованным кактусом — очень уж он ему приглянулся.
— Только не хвастайся никому, — предупредила я, — у нас вообще-то не любят тех, кто пользуется вещами из Лесов Смерти.
— Не буду, — Ти Фей довольно улыбался. — О, а давайте еще сюда зайдем! О небеса, сколько тут всего!.. Зонты! Одежда!
Он был так счастлив, что я не могла ему ничего запретить.
Лишь к обеду мы добрались до начала проспекта и до огромного дома, который был нашей целью. Хотару сказал, что это вокзал. Я не любила вокзалы, но жаловаться не стала.
В этом месте заброшенность ощущалась сильнее всего. Я уже так привыкла к мусору, что почти не замечала его, но в здании не было вообще ничего кроме мусора: все предметы были поломаны, стекла побиты, пол пробит, в стенах было множество дыр. Хотару объяснил, что в какой-то момент поезда из город перестали ходить, и люди, не успевшие покинуть его, в ужасе и гневе громили вокзалы. Ти Фей был как-то напуган этим местом и жался ко мне.
— Кью, давай ты пойдешь вперед? — предложил Хотару. — Тут тоже всякие твари ошиваются…
Я закатила глаза и обнажила саблю. Вот так храбрец.
Ти Фей отпустил меня, но тут же бросился за Хотару, а я уверенно пошла вперед.
Моя сабля увлажнилась кровью пары крыс, но большей опасности мы не встретили. Хотару провел нас через здание на перрон, где стояло несколько брошенных поездов, и среди них был тот, который мы искали. Странный, с несуразно длинным носом, этот поезд стоял в окружении других и отличался, кажется, только этой своей формой, а в остальном был точно таким же. Я не понимала, почему Хотару выбрал именно его, а он тем временем любовно погладил поезд и с нежностью в голосе сказал:
— Вот она, моя детка. Сапсан!
— Сапсан? — переспросила я. — Так это клюв?
— Это аэродинамическая форма, Кью.
— Ай, да все равно! Мне важно только то, умеет ли эта гусеница бегать.
Хотару бросил на меня обиженный взгляд.
— Бегать конечно же не умеет. Она умеет ездить. Со скоростью примерно двести пятьдесят километров в час.
Я сморщила лоб. У меня как-то плохо получалось представить, сколько это.
Ти Фей пришел на помощь:
— Примерно в сорок раз быстрее человека, — тихо пояснил он. — Мы доедем до твоего дома часов за двенадцать. Если туда есть рельсы, конечно…
— А вот в этом и заключается мой гений! — воскликнул Хотару. — Я поставил свою детку на колеса!
Ти Фей призадумался.
— А дороги, Хотару? Или что, у твоей детки на клюве будет какой-нибудь прибор для прокладывания дорог?
— Я собираюсь пустить ее по старым дорогам! — воскликнул Хотару. — Если вы покажете, как проехать…
— Откуда же мы знаем, как нам проехать? У нас есть карта, да на ней нет старых дорог. Что скажешь, Кью?
Я закусила губу.
— В этом городе наверняка есть старые карты, — сказала я задумчиво. — А на картах, созданных до Солнцепадения, наверняка есть эти дороги. Учитывая, что тут ничего не портится со временем, мы сможем поехать по такой. Только сперва ее нужно будет найти.
Хотару кивнул:
— И пробок на дорогах точно нет!
Ти Фей засмеялся, а я совершенно не поняла шутку, но тоже улыбнулась.
Мы решили разделиться. Хотару остался возиться с деткой, а мы с Ти Феем отправились на поиски карт. Я крепко сжала в руке эфес сабли и сказала:
— Ти Фей! Держись позади! И не вздумай колдовать, а то склеишь ласты!
— Я уже немного отдохнул, — попытался возразить Ти Фей, но я красноречиво на него взглянула, и он замолчал. К тому же, я была права, и он знал это. Его жизненные силы были практически истощены.
Мы шли по серому, заброшенному городу, по разбитым улицам и дорогам, и честно говоря, этот пейзаж уже начинал мне надоедать. Мне было здесь невыносимо холодно, в горле свербило, и больше всего на свете я хотела оказаться где-нибудь в лесу, разуться и пройтись по поляне, ощущая босыми стопами мягкую прохладу свежей травы; лечь под раскидистой кроной дуба, глядеть сквозь нее на бескрайнее голубое небо, слизывать алмазные капли росы с лепестков полевых цветов…
— Пить хочу, — сказала я, поморщившись от того, куда зашли мои мысли.
— Ну, тут же есть река.
— Не-е, оттуда нельзя. Хотару сказал, там злая вода.
Ти Фей нагнал меня и обнял за локоть, как барышня.
— Что ты о нем думаешь?
— О ком?
— Ну, о Хотару?
— О нем? О… Мне его жаль. Не представляю, как можно прожить семь лет в этом городе, совсем без общения.
— А как он тебе как человек?
Я пожала плечами.
— Ты мне больше нравишься.
Ти Фей смущенно захихикал:
— Да я не о том… Но мне приятно, спасибо. Так вот, Кью, как ты думаешь, с ним можно, ну, создать семью?
— Я думаю, с мужчинами в принципе этого сделать нельзя. Они не умеют любить.
— Я, между прочим, тоже мужчина.
Я задумалась, а затем погладила его по голове, пояснив:
— Ты еще мальчик, Ти Фей. Ты еще добрый. Подрастешь и станешь злым.