— Я старше Хотару.
— А я и не сказала, что Хотару — мужчина. Но он им станет. И поэтому никаких мне с ним семей. Никаких «любовий» и прочих глупостей.
— Ты правда думаешь, что никогда не влюбишься?
Я пнула камешек и зашвырнула его в разбитую витрину одного из домов. Маленький камешек умудрился наделать там кучу шума, и мы, засмеявшись, прибавили шагу, вдруг бы на этот гам пришел какой-нибудь злой огр!
— Не люблю зарекаться, Ти Фей. Может быть, однажды я и влюблюсь, в конце концов, я не могу это контролировать. Но я хотя бы буду готова к тому, что он сделает мне больно.
— И я сделаю?
— И ты сделаешь, Ти Фей.
Ти Фей остановился и ласково мне улыбнулся, так ласково и нежно, что у меня в груди защемило.
— Тогда я буду с тобой до самого конца, чтобы доказать, как ты ошибаешься.
— Ох уж это мужское эго!
Мы засмеялись, и серый, отвратительный город вдруг показался мне не таким уж и скучным. За веселыми разговорами мы немного забыли о цели нашей вылазки (карте), и спохватились лишь тогда, когда оба поняли, что совершенно не знаем, где это мы.
— Кью, ты знаешь, как нам вернуться к Хотару?
— Даже не спрашивай… У меня вообще мигрень от этого города!
— Мне кажется, нам налево…
— Но ведь мы и пришли слева, тогда нам направо!
Мы переглянулись и горестно вздохнули. Заблудились. Чудно.
Ти Фей выбрал какое-то направление и пошел туда, я прикрывала его тыл, поглядывая по сторонам и потрясая саблей. Свернув за угол, мы оказались на очередном огромном проспекте, таком огромном, что по нему могло бы спокойно пройтись бок о бок с десяток лошадей! Нам же с Ти Феем на нем было как-то неуютно, но мы решили, что по логике все большие проспекты должны идти в какое-то одно место. Иначе зачем их вообще строить?
— Все дороги идут в Рим, — пошутил Ти Фей.
— Это было бы нам очень на руку. Рим это в Семи Свободных Королевствах, — засмеялась я. — Если бы можно было идти по этому проспекту и прийти домой…
— Да я про человеческий Рим. С Колизеем, — пояснил Ти Фей. Я задумалась.
— Да и я про него. С Колизеем. Это не так далеко от моего города, примерно в дне пути на лошадях. Я была там в детстве один раз. Правда, летом, и было невыносимо жарко.
— А ты видела… Ох, Кью, смотри!
Ти Фей замер, как вкопанный, и указал пальцем на невысокое строение, на удивление, хорошо сохранившееся в окружении полуразрушенных домов. Оно было украшено странными фигурами львов с собачьими мордами, один из которых лишился лапы, но все равно стоял на трех ногах, и я в принципе хорошо понимала, почему Ти Фей так разгорячился при взгляде на него. У меня тоже появилось ощущение, что я снова в Империи Облаков, а ведь для него это был дом…
— Зайдем? — предложила я. — Полчасика уж можем выделить.
Ти Фей бросил на меня благодарный взгляд и побежал к строению, перемахнув через ряд кустов почти в полете. Повиснув на шее странной лево-собаки, он некоторое время что-то бормотал ей на ушко на своем родном языке, затем поцеловал грязный каменный нос, забежал под крышу самого строения, уселся на круглое окно и горячо заговорил:
— В моей комнате были такие же окна, я часами сидел на них, смотрел на улицу, на то, как играли дети…
Я прижалась плечом к красной колонне и спросила:
— А почему сам не играл?
Ти Фей обнял колени и задумался.
— Полагаю, я очень много болел в детстве… Да, кажется, так. Я почти не вставал с постели.
— А потом выздоровел?
— А потом… — Ти Фей встал и прошел по небольшой галерее в дальний край странной беседки. — Иди за мной.
Мы вышли обратно в скверик с кустами, перешли через широкую дорогу, и оказались возле голубого барельефа, изображавшего разноцветных восточных драконов с жутковатыми мордами. Ти Фей прижался лицом к камню и погладил центрального дракона по голове с такой нежностью, словно гладил сына.
— А потом… ах, я и не знал, что так соскучился по дому! Так вот, а потом, я еще никому это не рассказывал, знаешь.
— Хватит сиськи мять, говори — я нетерпеливо притопнула ногой. Ти Фей посмотрел на меня почти обиженно, но все же продолжил:
— Поскольку я был единственным сыном, отца очень волновала моя болезненность…
— «Поскольку я был единственным сыном»? Может, он просто любил тебя?
— Нет. И вот, он пригласил из Столицы дорогущего лекаря, который осмотрел меня, и в числе прочих рекомендаций сказал, что мне необходим чистый горный воздух. Поэтому наша семья отправилась в горы.
Ти Фей оторвался от барельефа и заглянул в глаза изображения дракона, принялся ласкать и наглаживать его с невероятной нежностью и любовью.
— Мы гуляли с сестрами, но они как-то отвлеклись, и я ушел далеко в горы, где никто из семьи меня не видел. Вскоре я понял, что заблудился… мне было лет шесть, так что я сел и начал плакать! Я плакал долго и жалобно, так жалобно, что его сердце не выдержало…
— Чьё?
Ти Фей ткнул в морду каменного дракона. Я вопросительно приподняла бровь, не поняв. Ти Фей сделал глубокий вдох и торжественно сказал:
— Дракона!
— Дракона?
— Дракона!.. Говорят, что в Империи Облаков нет нелюдей. Но все же есть. Есть драконы! Он был почти точно такой, как на этом барельефе, только белый, словно снег; он поднялся из сердца гор и приблизил свою мудрую морду к моему лицу, и спросил, почему я плачу… я едва мог говорить сквозь слезы, но все же выдавил из себя, что я потерялся…
— И?
— И он коснулся своим теплым носом вот сюда, — Ти Фей положил руку на свое плечо. — А затем посадил меня на свою голову и по небу отнес к дому, правда, мы приземлились так, чтобы нас не было видно… и с тех пор я больше не болел!
— Почему тогда ты так удивился Нимф, если уже видел дракона прежде?
— Потому что я всю жизнь думал, что он мне приснился.
— Вот как, — я осторожно коснулась каменного дракона. Он был мокрый и обжигающе-холодный на ощупь. — А теперь ты не думаешь, что это жутко?
— Почему это?
— Потому что этот дракон на самом деле был изуродованным человеком?
Ти Фей так побледнел, что я испугалась, не собирается ли он лишиться чувств.
— Что ты, милый?
— Не знаю, мне просто страшно, — жалобно произнес Ти Фей. — Значит, и Нимф, и ты, и все…
— И все.
Я видела, как это осознание камнем упало на плечи Ти Фея, и мне стало его жаль. Я не думала, что он не понял. Если я, дура, поняла, то и умный Ти Фей должен был тоже. Но я ошиблась…
— Дай, я тебя обниму, глупый.
— Они, должно быть, так страдают… их тела так изуродованы, так ужасны…
— Если они такими родились, то они не страдают. Они не знают, как иначе. Они ничего не были лишены.
Ти Фей горестно вздохнул, но затем его лицо озарила улыбка облегчения.
— Ты такая умная, Кью.
— Нет, я глупая. Но я тоже думала об этом, знаешь… о том, страдаю ли я оттого, что родилась не простым человеком. И я поняла, что слепец от рождения не может страдать по возможности видеть. Нельзя лишиться того, чего никогда не имел.
— И вновь ты права, — Ти Фей коснулся каменного дракона, прикрыв глаза, будто пытаясь запомнить свои ощущения. — Этот дракон все равно был великолепным и могущественным.
— Ты бы хотел стать драконом, Ти Фей? Летать по небу, быть свободным и вольным, как ветер?
— Нет, — серьезно сказал он. — Я не хочу свободы. Я хочу покоя и тишины у кого-нибудь за пазухой. А ты, Кью?
— Ты сам знаешь ответ. Я Скиталица.
— И моя лучшая подруга, — Ти Фей взял меня за руку. — А значит, уже не такая и свободная.
— Ерунда! Это всего на каких-то пятьдесят лет.
Ти Фей грустно засмеялся, но тут я заметила, как из-под барельефа на нас смотрят чьи-то глаза, и посоветовала ему прибавить шагу отсюда. Не хотелось испортить этот трогательный момент боем с каким-нибудь городским чудовищем.
До самого конца дня Ти Фей не отпускал моей руки.
========== Глава 13. Крысиный король ==========
— Ты точно хочешь это сделать?..
Ти Фей повернулся на крутящемся стуле и взглянул на меня, нервно теребя свою косу руками.