— Каждый, кто придет в Лес Смерти, поймет, что это все чистейшая истина.
— Тогда почему никто не идет сюда за этой истиной?
Ти Фей осекся и обиженно засопел.
— Ты не поддержишь меня, Кью?
Короткое мгновение я сомневалась.
— Я поддержу тебя в любом случае, Ти Фей. Я всегда буду защищать тебя, чтоб бы ни случилось. Младший брат. Просто в этой твоей идее я сомневаюсь.
— Спасибо, сестрица.
Он убрал блокнот во внутренний карман куртки (он так и ходил по городу в шмотках Хотару, я уже начинала тосковать по красивому красному платью), и мы прошли по короткому пыльному коридору в кухню, где Хотару наслаждался своим мозгостимулирующим напитком. Я тоже позволила себе чашечку кофе, Ти Фей же пил чай со вкусом пыли и болота, но выглядел довольным. Я размышляла о его книге.
— Хочешь узнать больше о моей стране? — спросила я задумчиво. — О Лавандовом королевстве?
— Это твоя родина, Кью, да? — уточнил Хотару, хотя уже слышал это название из моих уст. — Там растет лаванда?
— И как это ты догадался!
— Что такое лаванда? — спросил Ти Фей, открыв блокнот.
— Это такое фиолетовое, дурно пахнущее растение, — ответил Хотару. Я еле удержалась, чтобы не дать ему затрещину. Быть добрее, быть добрее…
— Лаванда пахнет очень вкусно, — скрипя зубами, сказала я. — Мой край во все времена славился ею. И поэтому она даже дала название нашему королевству.
— А правит у вас Король Лаванды или Лавандовый Король? Лавандоль? Короланда?
Я сделала глубокий вдох и заметила, что Ти Фей пнул Хотару под столом.
— На данный момент Лавандовым Королевством правит Королева Северина, она же и основала его около трехсот лет назад. Эльфы долго живут.
— У нее такое странное имя, — задумался Ти Фей. — Ты Кью, твой брат — Рэн, а она вдруг Се-ве-ри-на…
Я хихикнула.
— Мода на трехбуквенные имена не так давно появилась. Даже мою маму зовут, кажется, Эрмина, хотя она представляется Эрой, чтобы не выглядеть старой. Сейчас, правда, детей уже так никто не называет. Мы все Лины, Миры, Лены, Киры… Не знаю, почему вдруг так вышло. Мода.
— А что вы будете делать, когда трехбуквенные сочетания кончатся? — усмехнулся Хотару.
— Там около… Двух тысяч двадцати четырех сочетаний, надолго хватит, — сказал Ти Фей, и я открыла рот от удивления — как это он посчитал? — И потом, знаешь ли, Хотару, в стародавние времена существовала легенда о таких удивительных существах — тезках…
— Ну, шутники, — я опасливо взглянула на окно. — Уже так поздно. Не пора ли нам домой?
— Ти Фей, — Хотару коснулся руки Ти Фея и посмотрел на него так, словно они были в сговоре.
— Да, да, — Ти Фей приложил руку к груди, глубоко вдохнул, ища подходящие слова, и обратился ко мне. — Слушай, Кью… ты сильно боишься идти одна? Просто мне нужно еще кое-что тут доделать…
Я пожала плечами. Ничего я не боюсь!
— А Хотару?
— А Хотару мне поможет. Не волнуйся, пожалуйста, мы обязательно придем домой! Часа через два-три, да, Хотару?
Тот кивнул, широко улыбаясь. Я пожала плечами, встала и похлопала Ти Фея по плечу.
— Точно все будет в порядке? Вы сможете сами дойти до вокзала?
— Мы же не дети…
— Ну ладно. Я, наверное, уже буду спать, так что не шумите сильно. Странные вы, конечно… исследователи!
Мы с Ти Феем обнялись на прощание, и, уходя, я увидела, как Ти Фей и Хотару странно друг другу улыбаются.
На улице было темно, морозно и мокро. Мои брюки почти сразу же промокли и потяжелели, настолько влажным был воздух, хотя снег не шел. Темная ночь обступала меня, дышала мне в лицо холодом, и я не видела собственной вытянутой руки, только лишь легкое оранжевое свечение из окна квартиры, где остались мои друзья. Небо было низкое, тяжелое, беззвездное, только белый глаз Луны глядел на город, но был таким тусклым, что от него становилось как будто бы лишь темнее.
И в этой мертвой темноте мой острый слух вылавливал малейшие шорохи никогда не спящего города. Я слышала, как топала ногами крыса, слышала, как она расправлялась с каким-то мелким животным, слышала даже хруст хрящей на ее острых зубах. Если бы я не обладала эльфийскими ушами, если бы я была человеком, то, наверное, холодная ночь Санкт-Петербурга уже смаковала бы мои внутренности.
Поежившись, я быстро зашагала в сторону вокзала. К сожалению, путь был неблизкий, и я даже начинала немного волноваться, что могу не дойти; но затем я сказала себе: «Кью, ты же Непревзойденная Скиталица! Какой-то там страшный город с его ночной темнотой не навредит тебе, не сломает тебя!». И с напускной уверенностью отправилась дальше в путь.
Я уже шла по широкому проспекту, который пересекала река с бронзовой лошадью, когда мою левую ногу вдруг пронзила боль. Я взвизгнула и опустила глаза, но было так темно, что совершенно ничего нельзя было разглядеть. А боль тем временем продолжала растекаться по ноге, словно что-то драло меня зубами и когтями; предчувствуя худшее, я нагнулась и поводила рукой по темноте. Рука наткнулась на что-то теплое и покрытое шерстью. Крыса.
— Отцепись, — сквозь зубы прошипела я, размахивая ногой в воздухе в попытке сбросить животное с себя. — Отцепись, мне домой надо…
Мой четкий слух уловил какое-то движение сбоку, и прежде, чем я успела прикрыться, в мое лицо впилась другая крыса. Это засада? Почему именно сегодня? Обычно все было довольно-таки спокойно, даже по ночам…
Я выхватила саблю и пронзила крысу, вцепившуюся в лицо, но это не была победа. Теперь я слышала. Множество маленьких ног, множество тихих попискиваний. Должно быть, они понимали, что я — большая дичь, и решили собраться вместе, чтобы одолеть меня. Но я не лыком шита! Правда, плохо, что я их не вижу, или хотя бы не могу точно услышать, когда и откуда на меня нападают.
Холодная ночь пропиталась запахом крови. Я размахивала саблей и кружилась, не задерживаясь ни на мгновение на одном месте, чтобы они не могли наброситься на меня. Нога кровоточила, наступать было очень больно. Лишь единожды свет луны отразился от клинка сабли, и я успела увидеть в его луче, что на меня пришла целая армия. Целая армия огромных крыс размером с собаку, чьи красные глаза были полны жажды крови. И голода. Да, определенно. Я была приглашена на праздничный обед.
Дело было, прямо скажем, дрянь. Этих тварей так много, что от меня, наверное, и косточки не останется. И Ти Фей никогда не узнает, что со мной произошло. Почему я не дошла до дома. Интересно, он останется в Петербурге и будет проводить свои исследования, или попытается вернуться домой? А если ему удастся найти мою сумку с артефактом, он отнесет ее Струт’гаду?
Я удачно срубила одной крысе голову прямо в полете, и в мое лицо брызнула горячая струя крови. Этот город никогда не пустовал. Сейчас он, наверное, населен даже гуще, чем во времена людей. И он станет моей могилой.
Моя сабля вошла в худое тело другой крысы, пригвоздив ее к земле, и, вытащив ее для следующего удара, я заметила, что клинок как будто покраснел и начал светиться. Времени осмыслять это, впрочем, не было. Битва продолжалась, и я уже успела оставить последние надежды на то, что останусь живой. Их было безмерное количество, этих крыс. Настоящее крысиное царство. Сил моих нет…
— А-ах! — я снесла еще одну крысиную голову и в бессильной ярости подняла саблю над головой, замахиваясь. Клинок вспыхнул, и весь проспект оказался освещен ослепительным красным светом, в котором я видела и армию, напавшую на меня, и еще кое-что интересное: человеческую фигуру, стоявшую в стороне, человеческую фигуру с забавным острым носиком и морщинистыми глазами, сгорбленную и худую, но все еще очевидно принадлежавшую человеку. Кто это был? Я не знала. Но он смотрел на то, как я борюсь, и это меня разозлило.
— Эй ты, — крикнула я ему, — иди сюда, дрянь!
Фигура развернулась и бросилась бежать. Я решила, что подумать о том, почему сабля засветилась, я успею и после, а пока, разбрасывая крыс направо и налево, я помчалась за этим человеком. Как я уже говорила, у меня чутье! И я была почти уверена, что передо мной злодей.