В свете сабли я отлично видела его и ни на секунду не отводила взгляда; тем не менее, в какой-то момент он просто исчез! Вот он передо мной, и я нагоняю его, а вот — раз! И его здесь нет. Я остановилась, в растерянности осматриваясь, обернулась и увидела, как на меня бежит армия крыс, которая, кажется, вовсе не заметила потери пары сотен бойцов. «Вот черт», пронеслось в моей голове. «Я точно пойду на корм грызунам!». И я приняла боевую стойку, готовясь до последнего защищать свою жизнь.
Крупная крыса, громко топая ногами, подбежала ко мне, и от ударов ее лап под нами затрещала земля. Я успела лишь крикнуть «ай!», и полетела вниз, а следом за мной летели крысы, которые продолжали бежать и все падали в дыру. Совсем идиотские существа! ну неужели не видно, что впереди обрыв!
Приземление было, в принципе, мягким. Подо мной оказалась перина, любовно кем-то подстеленная, и настолько мягкая, что я погрузилась в нее, как в воду. Но сверху на меня рухнула крыса, а потом еще одна, еще и еще, и, памятуя количество голов в крысиной армии, я поняла, что сейчас утону в них, и принялась отчаянно дергать руками и ногами, пытаясь выбраться.
Кто-то схватил меня за рукав и вытащил из этой кучи-малы в темное, влажное помещение с такими высокими сводами, что потолка не было видно. Я жадно вдохнула — дышать лицом в перину было не очень удобно — и испуганно взглянула на своего спасителя. Забавно! Это точно был тот самый человек, за которым я бежала. Сначала убегал, а теперь спасает! И это я еще дура!
Вблизи он выглядел еще более странным. Его тело было покрыто короткими черными волосами, полностью, даже лицо с забавным острым носиком. Глаза глядели настороженно, напряженно, и двигался он тоже в странной манере, рывками, то замирая, то принимаясь быстро-быстро что-то делать. Крысы, упавшие за мной, выбрались из перины и явно собирались наброситься, но странный человек вскинул руку, и все они замерли. Я открыла рот от удивления.
— Ты что, типа, крысиный король?
Человек замер на минуту, а потом быстро-быстро отбежал на пару шагов. Затем снова замер, снова отбежал, и повторял так до тех пор, пока расстояние между нами не стало, так сказать, безопасным.
А потом он сказал, указав на себя:
— Лакримоса
— Что? — удивленно переспросила я.
— Лакримоса, — повторил он, а затем поднял руки над головой и принялся бегать по кругу, громко хохоча: — Аха-ха-ха!
Было довольно жутко, но я столько всякого в своей жизни повидала, что почти разучилась бояться странностей. Присев, я осмотрела свою раненную ногу — из раны торчали разорванные волокна мяса, в глубине белела кость, и выглядело все это в высшей степени плохо. Я показала кулак крысам, суетившимся на расстоянии от меня, и встала, покачнувшись. А потом вскрикнула от неожиданности: странный человек уже стоял рядом со мной и хмурил брови, которые едва можно было различить на волосатом лице.
— Плохо, — сказал он, разглядывая мою ногу.
— Конечно, плохо! — воскликнула я. — А все твои дружки!
Человек заграбастал мою руку и потянул меня за собой, с такой силой, что я даже опешила. Еще никогда прежде я не встречала такой крепкой хватки! Даже эльфы или дварфы не могли сравниться с силой рук этого существа!
Крысы побежали за нами, но человек опять поднял над головой руку, и армия остановилась. Мы прошли по длинному помещению, и я с увлечением вертела головой, разглядывая его. На высоких стенах висели барельефы, но света было слишком мало, чтобы их четко рассмотреть; а между барельефов были проделаны проходы, но я не знала, куда они вели. Мы же с моим новым знакомым подошли к небольшой будке, стоявшей у стены, и мой кавалер галантно открыл передо мной дверь, после чего пнул меня коленом пониже спины прямо внутрь.
— А! — я упала в крохотное, свечами освещенное помещение, неудачно наступила на раненную ногу и растянулась на полу, больно ударившись головой о стол. Человек зашел следом за мной, запер дверь и широко раскинул руки, насколько позволяло крохотное помещение.
— Лакримоса! — сказал он торжественно.
— Да пошел ты, — пробормотала я, отключаясь. Мне было все равно на то, что со мной может случиться. Я уже решила, что умру. — Лакримоса…
Мое пробуждение было довольно-таки приятным. Я лежала на чем-то мягком, в тепле и ком-форте; разомкнув тяжелые веки, я увидела перед собой стол, заставленный разнообразными предметами, и сощурила сонные глаза, которые немного резал свет свечей. Сильно болела нога, но подушка под моей головой была такой мягкой и нежной, что…
Что я здесь делаю?!
Придя в себя, я резко села на постели и пребольно ударилась головой о полку, прибитую над ней. Я была в будке Лакримосы, лежала на устроенной в ней постели, причем едва помещалась, с моим-то ростом. Места здесь было так мало, что я почти ощутила приступ клаустрофобии, но в остальном здесь было довольно-таки уютно. Жилище было обставлено добротной мебелью: кровать, которая выдерживала мои килограммы, столик, на котором громоздилась впечатляющая куча вещей, много-много полочек, и небольшой стул, отодвинутый к стене. Самого хозяина сейчас не было; я решила воспользоваться моментом и слинять, стараясь не думать о том, почему меня еще не съели. Откинув с себя одеяло, я увидела, что моя раненная нога была перевязана желтоватым бинтом, а раны на моем теле также закрыты повязками или пластырем. Сабли не было. В ужасе я оглядела пол, обнаружила красивые ножны рядом с собой, схватила и прижала к груди. Сумка с артефактом была тут же. Довольно вежливое обращение с едой!
Я вытащила саблю из ножен и чуть не ослепла от красного света, который она испускала. Об этом обязательно нужно подумать, но сейчас, наверное, не лучшее время. Так что я спрятала оружие обратно, повесила сумку на плечо и, прихрамывая, вышла из будки.
— Лакримоса!
Мой странный знакомый стоял неподалеку от будки, и при виде меня счастливо улыбнулся, раскинул руки и помчался ко мне. Я увернулась от внезапных объятий.
— Ну-ка стой! Стой, а то как дам!
Лакримоса остановился и растерянно на меня взглянул.
— Плохо?..
— Не подходи!
К сожалению, слушать меня он не планировал. Дернув меня за штанину, он повалил меня на каменный пол, и я ударилась головой так сильно, что перед глазами все поплыло. Обжигающие руки Лакримосы схватились за мою раненную ногу и принялись ее ощупывать, но я едва соображала, что творится.
— Лакримоса? Лакримоса!
Я разомкнула веки и посмотрела на него сквозь ресницы. Из моего носа текла кровь, этого я не видела, но чувствовала. Вот же сильная дрянь, а! Если б только дотянуться до сабли, я б ему его бошку… ах, все так болит…
— Лакримоса!
Человечек провел ладонью по моему лицу, после чего поднес ее, испачканную в крови, к глазам, долго соображал, а потом в ужасе вскочил и запищал, совсем как крыса. Вокруг меня затопали тысячи крысиных ног, и я подумала «вот оно!», а затем закрыла глаза, уверенная, что моя песенка спета.
Однако, песенка оказалась длинноватой.
Я снова открыла глаза, на этот раз оттого, что в мой рот заливали что-то холодное и невероятно, невероятно вкусное! Я жадно глотала, задыхаясь от наслаждения, а затем, когда угощение кончилось, обвела окружающий мир взглядом. Лакримоса склонялся надо мной. Кажется, моя голова на его коленях. Мерзость какая!
— Лакримоса! Плохо? Лакримоса! Плохо?
— Конечно мне плохо, идиот несчастный, — пробормотала я, хотя, честно говоря, чувствовала себя гораздо лучше. — Ты меня чуть не убил.
— Лакримоса!..
Его волосатые руки подняли мою голову, и я зажмурилась от отвращения, когда он прижал меня к своей волосатой груди. В глубине ее билось его человеческое сердце…
— Ну все, отпусти.
— Плохо?..
— Да ничего, сойдет.
— Лакримоса!
— Лакримоса, отпусти.
Его сердце забилось радостно.
— Лакримоса! Лакримоса! Лакримоса!
— Да Лакримоса, Лакримоса, только отпусти.
Я с трудом выбралась из его рук, и увидела, что у него было лицо самого счастливого на свете человека. Меня даже передернуло.