— Кью, — позвал Ти Фей, — если не хочешь кушать, то хотя бы посиди с нами.
— Да вам и вдвоем неплохо, — на моем лице опять появилась та равнодушная улыбка. — И вообще. Хватит штаны просиживать, у нас задание горит! Хотару, ты должен доделать поезд.
— Ты обиделась? — задумчиво потянул Хотару. Меня этот вопрос уже бесил.
— Нет! — гаркнула я так, что бедняжка подскочил на стуле. — Ты мне еще пять дней назад обещал его доделать! Почему еще не сделал?
Парни переглянулись.
— Кью, ну, где ты была это время? — жалобно спросил Ти Фей. — Расскажи, я волнуюсь…
— Я гуляла, — отрезала я, скрестив руки на груди. — И хватит лезть в мою жизнь. Хотару. Поезд. Дом. Все.
На Ти Фея было жалко смотреть, но я слишком злилась, чтобы жалеть его. Он предпринял последнюю попытку, протянув мне расческу:
— Кью, заплетешь мне косичку?
Но я от этой просьбы почувствовала лишь новый всплеск гнева.
— Ты что, маленький, что ли? Сам справишься! Или пусть вон Хотару тебе поможет, вы так хорошо спелись!
— Но тебе же нравилось это делать! — возразил Ти Фей. — Тебе же нравились мои волосы…
— Глупости! — фыркнула я, быстрым шагом пересекая кухню. — Мне на тебя совершенно все равно. Со-вер-шен-но.
Я хлопнула дверью, выходя в коридор.
Скоро мы втроем, полностью молча, вышли из дома и отправились к вокзалу.
За ближайшие пару дней мы с ними сделали столько, сколько не успели и за все те недели, что были в Петербурге. Про себя я очень высоко оценила эффективность молчания во время работы, но на душе, конечно, все равно кошки скреблись, и Ти Фей постоянно смотрел на меня таким щенячьим взглядом, что я чувствовала себя ей-богу монстром каким-то. Может, я и правда сгущаю краски? Развожу скандал из ничего? Но зато детка встала, так сказать, на ноги. А это сейчас главное.
— Ти Фей, достань из ящика ключ девять на шестнадцать, пожалуйста, — попросил Хотару из-под поезда, пока я следила за установкой, в которой мы варили топливо. — Только не порежься, там…
— Ай!
Я отвлеклась от своего дела и оглянулась. Ти Фей держал свою левую руку за запястье и с отчаянием смотрел на глубокую рану, перечертившую всю ладонь. Кровь затекала под манжет его голубой рубашки и расплывалась большими некрасивыми пятнами.
— Сказал же, аккуратнее! — Хотару подбежал к нему и осторожно взял пострадавшую ладонь. — Больно? Подуть?
— Больно! — капризно потянул Ти Фей и взглянул на меня. — Кью…
Я пожала плечами и отвернулась к установке. Что он, ребеночек, что ли, чтобы я за ним бегала и на ранку дула? Нет, вроде как, взрослый мужик, люди же после двадцати уже взрослые? Ну и плевать мне на него! Я переживать не нанималась…
Ти Фей вырвал у Хотару свою руку и побежал ко мне, перепрыгивая через мусор, раскинутый по платформе.
— Я так больше не могу! — на ходу говорил он, прижимая кровоточащую ладонь к вороту рубашки. — Кью! Кью! Нам нужно поговорить!
Я встала и спрятала руки в карманах брюк.
— О чем же? Лично мне с тобой — не о чем. А тебе вообще не до разговоров должно быть, а то кровью истечешь.
Он остановился на расстоянии нескольких шагов от меня и опять заглянул в мои глаза своим щенячьим взглядом. Но я была тверда, как никто другой.
— Что же мы все… Неужели из-за одного глупого случая нашей дружбе придет конец?
Я пожала плечами.
— Я же тебя не выгоняю, Ти Фей. Мы компаньоны.
— А неделю назад были друзья! Не помнишь?
Я уставилась на носки своих туфель — поднять глаза на него было тяжело. Конечно же я помнила. Что за глупый вопрос. Но друзья - это не только слова. Друзья - это не когда твой друг бесследно исчезает, а тебе и все равно.
— Кью, послушай, — Ти Фей мялся на месте, но подойти не решался, — я не переживал за тебя не потому что ты мне безразлична! Ты мне совсем, совсем не безразлична! У меня ближе тебя никого нет.
— Твой дружок Хотару сейчас тоже обидится.
— Прошу тебя, Кью! Хватит яда. Я не волновался, потому что, потому что ты же Непревзойденная Скиталица! Как я мог подумать, что с Непревзойденной что-то случится? Ты такая сильная, отважная, непобедимая, великолепная! Милая, понимаешь? Я и подумать не мог, что кто-то сумеет тебя обидеть! За время нашего путешествия ты совершила столько невероятных подвигов, вышла сухой из стольких передряг, что я и помыслить не мог… и предположить не мог… я был уверен, что с Непревзойденной все будет хорошо!
Я все же взглянула на него, потому что во мне кипела злоба.
— Может быть, я сильнее тебя, сильнее Хотару, вас двоих вместе взятых, кого угодно, — говорила я, стараясь сдерживать гнев, — но я все еще смертная. По-прежнему может случиться, что на мою голову упал кирпич, и я умерла… Ай, да зачем я! Не волнуйся за меня, не надо. Я и сама справлюсь. Я сильная. Непревзойденная. Мне не нужны друзья. Справлялась же я без тебя, и дальше справлюсь!
Я отвернулась, чтобы уйти, и Ти Фей подался ко мне, схватил за руку, обжег горячей кровью из раны.
— Не пущу, — почти прошептал он, — не уходи от меня опять, пожалуйста. Ты больше не одна, Кью. Я никому не позволю тебя обидеть. Я всегда буду рядом.
— Ты будешь рядом дай Богиня лет пятьдесят, — горько ответила я, сама ужаснувшись этой правде. Ти Фей сделал еще один шаг ко мне и прижался лбом к моему плечу. От него одурманивающе пахло мятой и розмарином.
— И каждый день из этих дай богиня восемнадцати тысяч трехсот я хочу провести рядом с тобой, — произнес он, — хочу называться твоим другом, и любить тебя так сильно, как только могу… как человек. Прошу тебя, Скиталица. Я… никогда раньше и подумать не мог, что существует вот такая, другая любовь. И не хочу ее лишиться так быстро.
Я тяжело вздохнула и положила свободную руку на его макушку. Ах, ну как можно такому отказать?.. У меня же не гранитный камень в груди, а сердце.
— Ну хорошо, Ти Фей. Все хорошо. Ты прав. Я же Непревзойденная. И ты не мог подумать, что кто-то может меня превзойти.
Он поднял лицо и улыбнулся мне самой нежной на свете улыбкой.
— Я прощен?..
— Да ладно тебе. Это я раздула из мухи слона. Прости ты меня, Ти Фей.
Мы обменялись улыбками, но потом вспомнили о его ране и в ужасе бросились ее обрабаты-вать. Выглядело, надо сказать, ужасно, к тому же, пострадала ведущая рука.
— Ну так, — сказал Хотару, закончив бинтовать несчастного Ти Фея, — теперь-то ты расскажешь нам, где пропадала пять дней?
— А, да, — я кивнула и в кратких фразах поведала о своем ночном бое с армией крыс и о маленьком отпуске с крысиным королем. Закончив рассказ, я вдруг увидела, что оба смотрят на меня, раскрыв рты, и оба ужасно бледны, так что я даже испугалась. — Что за реакция, парни?
Долгую минуту они молчали, а потом заговорили наперебой:
— Ты же могла умереть! Умереть! Он же тебя чуть не убил! О небеса! Чуть не убил!
— Красиный король? Живущий в метро? Как он выглядит? Как он с ними разговаривает? Он разумен?
— Как твоя голова? Как твоя нога? Тебя не тошнит? О небеса, ты могла умереть!
— Он знает человеческий язык? Он прямоходящий? Я могу к нему попасть?
— Эти твари не навредили тебе?
— Что именно нарисовано в его будке?
— Ты точно хорошо себя чувствуешь?
— Он действительно так силен?
— Он не приставал к тебе? Он не воспользовался тобой?
— Ты видела других?
— Он здесь?
— Он здесь?
Я застонала и закрыла лицо ладонями. Лучше бы игнорировали, честное слово!
Ти Фей встал и обнял мою голову, притиснув ее к себе так сильно, что мне стало почти больно. Хотару что-то усиленно строчил в блокноте (не один Ти Фей собирал инфомацию), иногда кидаясь в меня вопросами. Вообще, их возбуждение практически раздражало, хотя, не скрою, мне было приятно слышать, как испуганно колотится сердечко Ти Фея. Я много волновалась, пусть теперь и он поволнуется!
— Все в порядке, парни, все в порядке, — попыталась я успокоить их. — Он очень хороший человек, совсем меня не обидел, только поначалу немного, потому что не умеет обращаться с другими людьми! Наверное, он всю жизнь жил один, с крысами…