— Ого, а это законно? В сорок лет! — я всплеснула руками. — Ты школу-то закончил?
— Заканчиваю.
Ти Фей продолжал улыбаться, но его улыбка была немного натянутой. Похоже, он пытался сопоставить школу и огромного мужика, похожего на секретер, который уже имел ребенка. Я похлопала его по плечу сочувственно.
— Помнишь? Быстро взрослеем, медленно стареем. Как драконы.
— Но у него ребенок?..
— Завести ребенка в школе и человеку под силу. Особенно мужчине.
— Ой, Кью, не начинай.
Я подняла руки, мол, я и не начинаю. Ти Фей изящно встал, застегнул на своей груди шубу и потянул меня к выходу из забегаловки, на ходу бросая Эде:
— Заплатишь за чай? Кью, я обо всем договорился, мы будем жить у Эди в особняке это время. Нас там примут с распростертыми объятиями, вот увидишь!
— В качестве кого?
— В качестве гостей, — уверенно ответил он, но мне показалось, что в реальности он хотел сказать что-то совершенно иное.
Мы вышли из вокзала и сразу же сели в тележку, запряженную черными, как тьма, лошадями с подозрительными светящимися глазами. Ти Фей сидел рядом со мной, а Эдя — напротив, и совершенно не спускал с меня глаз. Я нервно выдохнула, и мое дыхание повисло в воздухе паром.
— Ой, точно, — спохватился Ти Фей. — Надо и тебе шубку купить!
— Э, нет. Я же эльф, это противоречит моим принципам.
— Эльфы едят траву, — мудро отметил Эдя. Я не была уверена, должно ли это замечание было меня обидеть, но в любом случае обиды не ощутила. В конце концов, так оно в действительности и было.
— Мы пьем их кровь, — сказала я, слегка подумав, — срываем с ветки молодые, румяные яблочки, и вонзаем в их сочную мякоть свои клыки, наслаждаясь тем, как теплая, сладкая жизнь этих существ омывает наши губы, как она втекает в наши пищеводы, покидая нежный плод, пока последние капли жизни не растворяются на наших алых языках…
Оба шокировано уставились на меня, и Ти Фей сказал, слегка заикаясь:
— Ты бываешь реально жуткой…
— Просто стараюсь сойти за свою.
— Ты более жуткая, чем любой вампир, Кью.
Колеса повозки с неприятным скрипом остановились у большого дома на окраине города, и Эдя вышел первый, после чего подал руку Ти Фею и мне, но я этой рукой не воспользовалась, просто потому что искренне не знала, что мне с нею делать. Я была на две головы выше этого вампира, и явно крепче, так что его помощь как-то не казалась мне необходимой.
Дом был высокий, белый, со множеством сияющих окон, атлантами, придерживающими козырек на входе, и крыльцом из мрамора, который уместнее бы смотрелся где-нибудь на набережной огромной реки, чем под облезлой метлой зомби-служанки. Через окна можно было увидеть тяжелые бархатные шторы и богатый интерьер комнат, а из одного выглядывало милое, похожее на сказочного эльфа существо с короткой стрижкой и хитрыми зелеными глазами. Я показала ему язык. Я тут эльф!
— Прошу, чувствуйте себя как дома, — произнес Эдя, хищным взглядом глядя на нас. — На ближайшие пару дней мой особняк — ваш особняк…
— Главное, чтобы ложки не танцевали.
Эдя расхохотался, как безумный, а Ти Фей все никак не мог перестать искать логику в вампирских шутках, и от этого ему явно было дурно.
Дверь нам открыл дворецкий, бледный и обрюзгший, с запавшими вглубь головы глазами и всклоченной сединой на круглой голове. На его коже темнели трупные пятна, а рот был полон гнили, но лил чертовски сладкие речи. Отобрав у нас верхнюю одежду, дворецкий предложил нам пройти в трапезную, где семья Эди уже была готова с нами встретиться. Я хотела отпустить шутку про то, что мы приглашены на обед в качестве главного блюда, но Ти Фею, кажется, было нехорошо от всей этой вампирской терунды, поэтому я сдержалась.
Мертвая семья в составе семи особей приняла нас с распростертыми объятиями. Выяснилось, что Эдя частенько притаскивает домой живых гостей, живет с ними год-два, а после «отношения не складываются». Я опять хотела пошутить на тему того, что эти отношения съедаются, но снова пощадила бедного Ти Фея. Если бы он только предложил, я бы немедленно схватила его под мышку и смотала удочки из этого комариного логова, но он не просил… И вообще решил оставить меня, стоило нам начать ужин.
— Простите, я совсем не голоден, — виновато произнес он. — И мне что-то нехорошо… Можно, я пойду прилягу?
Мать Эди, вампирша с подозрительно добрыми глазами, встала со своего места и вызвалась проводить его. Я немного переживала, можно ли отпускать их вдвоем, но при Ти Фее по-прежнему была его магия, а вампирша об этом, разумеется, не знала. Поэтому я спокойно продолжила ужин, а скоро сцепилась языками с той коротко стриженной девчонкой, и закончила тем, что повествовала ей о своих приключениях, запрыгнув на стол и размахивая руками, пару раз едва не свалив большую тяжелую люстру, низко висевшую под потолком. Эдя испытывал очевидный культурный шок, но держался молодцом.
По словам Эди, их семья жила в этом доме с незапамятных времен. Он даже показал мне семейное древо размером с секвойю, чьи ветви восходили к человеческому предку этого семейства. Эдя так же указал на особь, с которой история их рода стала историей вампиров, и дата этого события удивительным образом совпадала с Солнцепадением… Я едва не проговорилась о том, что знаю, как так получилось, но успела прикусить язык. Пусть верит, что пришел злой вампир и покусал этого предка.
— Впрочем, удивительно, что с тех пор ни одному из нас не удалось переменить представителя другой расы в вампира, — заключил Эдя. — Мы думаем, что «истинный» вампиризм был утрачен с годами, и поэтому, кусая, мы лишь пускаем жертве кровь…
— А что, тебя это расстраивает?
— Не знаю, Кью… С одной стороны, нет никаких предрассудков, которые мешали бы мне завести отношения с любой женщиной, на которую упадет мой взгляд. Но знаешь… когда-то я очень по-любил одну человеческую девушку, и это было взаимно! Но время шло, и она… она умерла…
Я закусила нижнюю губу. Пройдет лет пятьдесят, и я испытаю его боль на себе.
— Ти Фей тоже однажды умрет.
— Вы любите друг друга?
— Не в этом смысле! Но он мне довольно дорог. Педагогически.
— Чего? Педагогически?
— Ну, без этого, — я сложила пальцы одной руки в колечко и потыкала в него указательным. Эдя умилительно покраснел.
— П-платонически, ты имела в виду… Слушай, тебе не стоит делать такие жесты на людях, ты же девушка…
Я могла бы многое ему на это сказать, но махнула рукой. Пусть другие просвещают. Мое дело в другом, и это дело опять задерживается на неопределенный срок! О богиня.
Спала я на большой холодной кровати, и простыни на ощупь казались мокрыми, хотя это было лишь тактической иллюзией. Пару раз я просыпалась оттого, что мы не едем, ведь привыкла к качке в поезде, но в целом ночь провела неплохо. Ти Фей, судя по его свежему виду с утра, тоже.
Я смотрела на зомби-горничную, которая осторожно наливала в низкую чашечку сияющий золотистый чай, держа чайник над головой и не проливая ни капли мимо, и мой глаз зацепился за темные трупные пятная на ее сером, будто пергаментном лице. Почему у меня такое чувство, что я словно…
— Эй, Ти Фей, — я наклонилась к другу и глазами указала на девушку, — видишь?
— Ой, фу, — бедняжку передернуло, — я так и не смирился до конца с тем, что вокруг трупы ходят…
Девушка закончила наливать чай и подошла к Ти Фею, чтобы нарезать для него хлеб, но он отобрал у нее нож, заявляя, что все сделает сам, случайно задел ее руку своей и чуть не лишился чувств.
— Ужасное ощущение! Мерзость! Ой…
Зомби виновато склонила голову.
— Ничего, ничего, ничего страшного, просто не трогай меня, — тоже виновато сказал Ти Фей, со всех сил сжимая в руке нож. Я подманила зомби-горничную к себе и дотронулась до ее лица.
— Кью, фу, что ты делаешь! Никогда меня больше этой рукой не трогай, пожалуйста!
— Ти Фей, я конечно понимаю, что это немного странное признание… Но я кажется видела точно такие же пятна на лице императора.