— Ты не поняла, — укоризненно сказал Ти Фей, взглянув на меня. — Вернее, я неправильно сказал… Она разумна.
Я еще раз уставилась на птицу, и тоже заметила в ее глубоких карих глазах что-то, что подтвердило его слова. Это были не глаза обычной птицы. Это были глаза… человека.
— Ну нет, — я нахмурилась. — Я не верю, что люди взяли и превратились в птиц. Она же совершенно птица, только большая, как сто тридцать три слона.
— Несчастное, бедное создание, — кажется, Ти Фей меня совершенно не слушал. Он подполз к Рух и обнял ее клюв, прижавшись доверительно всем своим телом. Рух закрыла глаза. — Почему боги так жестоко пошутили, почему решили создать тебя такой? Ты меня не понимаешь, да, не понимаешь… если ты не можешь говорить, то и сознания у тебя быть не может. Но ты же чувствуешь, верно? Ты ведь чувствуешь так же, как и я, глубоко и человечно, да? У тебя под животом голодные дети, а над головой — безграничные небеса…
Я грела руки и старалась не слушать его бормотание.
Сама идея казалась мне безумной. Ну как может гигантская птица обладать хотя бы каким-то разумом? Она убивает и ест людей, спаривается безо всякого контроля над собой, и производит столько птенцов, сколько не может прокормить! Хотя, звучит вполне по-человечески… И все же у меня это не укладывается в голове. Это все равно, что называть человеком кошку. Ти Фей ошибается. Я точно уверена, что он ошибается.
Я почувствовала тычок в спину и обернулась. Рух, на голове которой все еще лежал мой друг, ткнула меня клювом и смотрела виновато, словно нашкодившая собака. Я махнула на нее рукой, мол, забыли, и снова повернулась к огню. Жуткая птица. С одной стороны, она столь велика, что в рамках ее зоны обитания у нее попросту не может быть врагов. Но с другой стороны, для столь огромного животного нужно много пищи, а в горах фауна недостаточно богатая, чтобы прокормить ее и вечно голодных птенцов, а потому встретить эту птицу очень сложно. Возможно, и эта конкретная рух теперь умрет вместе со своим птенцом, ведь сегодня ее охота не удалась. Из-за этой мысли я почувствовала, что как будто виновата в этом, и постаралась засунуть свою совесть в самый дальний уголок души, но не особенно удалось.
Мака застонал и поднял голову. Его глаза бессмысленно вперились в нас с Ти Феем, в Рух, в костер, и видно было, что он изо всех сил пытается понять, что произошло, но теряется в догадках. Я молчала, дожидаясь, когда он сам спросит. Он спросил:
— Что произошло?
И я сочла это приглашением наброситься на него.
— Ты дурак! Я же сказала задержать дыхание! А ты меня не послушал, вот и грохнулся в обморок! Наверху знаешь, какой воздух… совсем не подходит для человека!
Мака молча указал пальцем в Рух. Я пожала плечами:
— Ти Фей легко заводит друзей.
— Она нас не съест? — с недоверием спросил Мака. Я махнула рукой.
— Хотела бы — давно бы съела. Давай, вставай, погрейся у костра.
Он подполз поближе к огню и протянул руки. Ти Фей гладил Рух по голове и о чем-то грустил.
— Есть хочу, — заявил Мака. Я вспыхнула:
— Пожри снега и камней!
— Зачем ты на меня кричишь, Скиталица?
— А зачем ты такой идиот! Мы все тут голодные, — я бросила короткий взгляд на Рух. — А ноешь ты один!
Мака опустил взор. Я вздохнула, подняла глаза к холодным злым небесам. Мое сильное тело уже успело немного отдохнуть, отогреться, и я чувствовала силу в своих руках и ногах, пусть ее и было не так уж много. Надо кормить людей, иначе может быть им будет плохо.
— Ладно, глубокоуважаемые господа, — сказала я, вставая. — Пойду, найду нам всем поесть.
Ти Фей встрепенулся:
— Я пойду с тобой, Кью!
Но я покачала головой. Его худые ноги дрожали, пальцы были еще белыми от холода, да и жизненных сил оставалось явно слишком мало для магии. Почему вообще в маги берут таких худеньких и хиленьких мальчиков? Мне кажется, маги должны выглядеть, как борцы сумо! Вот кто может тратить силы дни и ночь напролет и не терять сознание!
— Мужик, твое место на кухне, — шутя, сказала я, и махнула Ти Фею рукой. — Дай бабе заняться ее природным делом, добыть тебе пропитание!
Ти Фей криво усмехнулся и присел обратно к огню.
— Спасибо, Кью.
— Присмотри за Мака, — попросила я, уже уходя. — У него мозгов с наперсток, без тебя убьется!
— Хорошо, — засмеялся Ти Фей, — и спасибо еще раз.
Я улыбнулась ему на прощание и вскарабкалась на скалу.
Вот сама ведь недавно сказала про скудность местной фауны, а теперь сама же столкнулась с этой проблемой, как если бы не знала. Понятия не имею, как долго я шла по скалам, ища хоть кого-нибудь живого, хоть что-нибудь, что можно было бы съесть, но все бестолку… Горы были пусты и безжизненны, ни один козел или кролик не хотели попасться мне на глаза. Очень плохо, я почти не чувствую ног, и могу попросту не найти силы на обратную дорогу. И подвести Ти Фея… Нет, нельзя. Ти Фей рассчитывает на меня. Ти Фей ждет. Я должна вернуться, и не с пустыми руками.
И когда мое упрямство уже было практически побеждено усталостью, удача все же повернулась ко мне лицом. Я взобралась на небольшой выступ, и увидела в горной долине под собой стадо козлов, мирно поедавшее скудную замерзшую траву. Повезло, как же повезло!
Конечно, мое сердце болело за животных, я не хотела их убивать. Но я могу быть милосердной до тех пор, пока мне есть, чем питаться. Как только речь идет о выживании, включается закон природы: или я, или меня. Простите, милые козлята, сама Богиня благоволит убийству животного, если оно необходимо для выживания эльфа. Надеюсь, ваш вечным сон будет приятным.
У меня не было под рукой оружия, но мысль о возможности наконец-то покушать придала мне сил. Я тихо подобралась к краю возвышенности, улучила момент, когда пара козлов слегка отделилась от стада, и упала на них сверху, хватаясь за шеи. Козлы взвыли, закричали, забились рогами и копытами, и несколько их товарищей бросились на помощь. Кто-то всадил мне рог под ребро, и я вскрикнула, а во рту снова появился мерзкий железный привкус, но я не сдавалась. Это моя добыча. Моя еда. Я справлюсь.
Мои сильные руки сжали шею оленя еще крепче, он застонал, будто человек, засучил в последний раз копытами и упал. Я развернулась, схватила ближайший рог и притянула к себе бьющееся животное. Одного нам не хватит, нам нужно хотя бы двое.
Но третий уже будет лишним. Поэтому, сжав шею второго, я заорала, отпугивая остаток стада, и замахала на них ногами. Рана под ребром болела ужасно, но я старалась не замечать этой боли. У меня была добыча, и мне нужно было добраться с нею до Ти Фея. А уже потом можно будет позволить себе боль.
Благоразумные козлы разбежались, ведь их товарищам все равно было уже не помочь. Я встала, взвалила туши на плечи, откинула с лица мокрые от крови волосы. Голая, усталая, раненная, я все равно была здесь королевой. Я была королевой природы.
Обратный путь показался легким, настолько я была окрылена своей победой.
Когда же я пришла на место, то сперва сильно испугалась. Огонь еще горел, но Мака и Ти Фея не было видно, только Рух лежала на своем гнезде и дремала. Я подумала, что птица, по-птичьи рассудив, что я ей больше не преграда, просто закусила моими друзьями и теперь мирно их переваривала. Эта мысль настолько взбесила меня, что я была готова одновременно и разреветься, и прибить пташку, но затем, подойдя ближе, я увидела край черной косы, торчащий из-под груди Рух, и крикнула:
— Ти Фей!
Рух встрепенулась, подняла голову, а перья на ее груди зашевелились, и показалось слегка испуганное лицо Ти Фея.
— Ой, это ты, Кью. А мы тут греемся. Я заснул, извини.
Я выдохнула, улыбнулась и свалила с себя обоих козлов.
— Ножичка не найдется?
— Ух ты! Какие огромные!
— Ножичек-то?
— Прости… Эй, Мака, просыпайся, ленивый боров! У тебя нет ножа?
Мака Дее тоже высунул свою голову из-под птицы и удивленно уставился на меня. Я усмехнулась и потыкала пальцем в туши. Мака открыл удивленно рот еще более удивленно.
Вылезли они совсем забавные: растрепанные, сонные, все в прилипшем к телу пуху. Рух лениво приоткрыла глаза, посмотрела на меня и продолжила спать. Я даже почти обиделась — вот так приветствие!