Выбрать главу

– Пятьдесят фунтов жратвы всего за двадцать, – улыбался он.

Всегда находились охотники поймать его на слове. Выручку Клод тратил на коньяк, вино и «Голуаз», а дома торжественно выкладывал перед Корой свои трофеи.

– Откуда деньги? – Кора с упреком указывала на добычу.

– Кто-то ведь должен нас кормить. Не ты же, правда?

Господи, что бы с нами стало! Сцапали бы за воровство, непристойное поведение, нарушение общественного порядка – а я была уже беременна, только не знала об этом. Сэм родился бы в тюрьме… Кора представила, как звонит домой: «Привет, мама! Меня арестовали за кражу в магазине и секс в общественном месте». Родители никогда бы ее не простили. Их доброта не безгранична.

– Боже! – перекрикивала Кора рев в своих наушниках. – Боже, что я творила!

Сэм и Кол переглядывались. Бедная мама, без конца кричит, визжит и вздрагивает. Кора, закрыв лицо руками, мотала головой, будто пытаясь вытряхнуть тяжелые мысли, а то и билась головой об стол.

– Не могу! Не могу так больше! – Никто в целом мире не судил Кору строже, чем она сама.

Кора купила спортивный костюм и снова начала бегать: вдруг поможет?

– Ты что, опять бегать собралась? – Бетти пришла в ужас. Женское ли дело – бегать по улицам!

– Помогает, – сказала Кора.

– От чего помогает?

– Знать бы от чего, никакой бег не нужен. На самом деле Кора понимала, что ее мучает. Стыд и неутоленное желание. Ей хотелось секса. Хотелось мужчину. Кора без конца вздыхала и, не в силах побороть желание, вспоминала Клода. Их ночи. Их ласки. Он доводил ее до последней грани наслаждения и останавливался.

– Не смей, – приказывал он. – Не смей кончать без меня. Я хочу быть с тобой. В тебе. Разделять твое наслаждение.

В те времена Кора жила и дышала Клодом. Думала лишь о том, как доставить ему радость. Такое больше не повторится.

«И отлично, – сказала бы она теперь. – Надо передохнуть».

– Включи мозги, Кора, – требовал Клод. – Представь себе весь белый свет. Представь, что весь мир разом кончает.

– Еще чего придумал. Все занимаются чем попало.

– Вот бы рев поднялся!

– Интересно, чем заняты сейчас люди, когда мы трахаемся?

Тяжело дыша, сдерживая стоны, они сочиняли, кто чем занят.

– Бразильский мальчишка снимает часы с руки водителя у светофора.

– В Миннеаполисе женщина развешивает белье.

– На Трафальгарской площади голуби хлопают крыльями, отлетая от бродяжки.

– Австралиец в линялых шортах катается на серфере.

– В Бирме идут дожди из бабочек.

– В Китае крестьяне сажают рис и отпускают похабные шуточки.

– Пакистанская женщина баюкает ребенка. И так далее и тому подобное.

– Боже! – восклицала Кора, когда на нее вновь накатывали воспоминания. – Ну и дураки же мы были!

Из-за грохота в наушниках Кора не слышала собственных безумных воплей. Сэм и Кол снова сочувственно переглядывались. Мама опять мучает себя.

Понятно, у Коры случались любовники. Она приводила их в дом, шикая и прижимая палец к губам, чтобы ступали на цыпочках мимо детской. После любви и чашки кофе им удавалось чуть-чуть вздремнуть. Это были Корины тайные грешки. Но ни один из мужчин не оставался на ночь. Если любовника не удавалось выпроводить, Кора звонила Бетти Лоуренс и просила ее мужа, Уилла, поработать вышибалой.

– Он тебя обижает? – спрашивал Уилл, придерживая пижамные штаны и глядя на Кору сонно, недовольно.

– Нет-нет, я уже ухожу, – шел на попятную «тайный грешок», спешно натягивая одежду.

Кора ни за что не соглашалась оставлять визитеров до утра, когда к ней ворвутся Сэм и Кол, радостные, будто не видели ее сто лет, хлопая в ладоши и распевая одну из песенок Вана Моррисона.

Кора всегда выставляла случайных любовников за дверь. Но не только из страха, что сыновья узнают, что мать их – обычный человек. В этом они и так убеждались изо дня в день. Оказалось, что Кора просто-напросто не может ни с кем спать. Близость – это чудесно. Чем ближе, тем лучше. Но засыпать вдвоем с незнакомцем, вместе бесстыдно храпеть, пукать и видеть сны – это, знаете ли, некрасиво. Ни за что! Со временем «тайным грешкам» пришлось положить конец. Не было больше сил терпеть неприкрытое осуждение Бетти.

– Как у тебя ума хватает приводить в дом этих проходимцев? Вообрази только, где они шлялись! – Словно Кора нашла в канаве грязную конфету и тянет в рот. – Пора образумиться, – настаивала Бетти. – Сколько можно будить людей среди ночи?

Кора всплеснула руками, не дослушав.

– Знаю, знаю.

Когда и без того себя ругаешь, нагоняй от соседки – это уже слишком.

– Можете не продолжать. Больше такого не повторится.

Проводив Бетти, Кора хмуро уставилась в окно.

– Вот и пришла расплата. Прощай, моя молодость! Ни секса, ни наркотиков. Один рок-н-ролл остался. Его у меня никому не отнять. Черта с два.

Радио у Коры не выключалось. Она слушала песни, под которые танцевала бы в клубах, отплясывала на вечеринках, если бы ходила туда. Эта музыка могла звучать на свиданиях, на пикниках, на званых обедах, в ночных барах, в поездках. Кора вслушивалась в жизнь, которая проходила мимо нее.

Кора получила диплом. Устроилась на работу и уже через год могла позволить себе квартиру поприличней, но о переезде даже не думала. Здесь она повзрослела, нашла друзей и чувствовала себя, как ни странно, на своем месте, в безопасности. Здесь она пережила самое тяжелое время. Уезжать ей не хотелось. Здесь было уютно, надежно. Да и дети подросли.

– Трудности позади, – говорила себе Кора. – Слава тебе, Господи.

Однажды Сэм принес домой первую пластинку.

– Послушай, – попросил он мать. Музыка была дикая, сумбурная.

– Тебе нравится?

– Еще бы! Здорово!

Кора притихла.

– Паршивцы вы маленькие, – вздохнула она чуть погодя. – У вас другие песни. – Кора бессильно опустила руки. – Не нравятся они мне. Это ваша музыка. Черт бы ее побрал. Ну и что же вы творите под нее? Надеюсь, не то, что творила я?

– А что ты творила?

– Много будешь знать – скоро состаришься. – Кора испытующе глянула на сына и спросила: – Может, у тебя и татуировка на заднице есть?

– Нет, конечно.

– Знаете, что вы натворили? Сделали из меня мамашу!

– Но ты и есть наша мама.

– Да, мама! Но чувствовать себя мамашей отказываюсь! Хочу снова стать Корой. Всю жизнь мечтала наверстать то, что упустила, пока растила вас. Мечтала снова стать молодой. И вот вы подросли, я дождалась своего часа, а у вас другие песни, и юность уже не так заманчива.

Сэм крепко обнял мать, чмокнул ее в макушку.

– Ты слишком взрослая, чтобы быть молодой и буйной. И слишком молодая и заводная, чтобы стареть. Жизнь – скверная штука.

– Издеваешься над матерью, да? – спросила Кора.

– Да. Но только оттого, что я молодой и заводной.

В летнем небе носились и щебетали ласточки. Мальчишки с криками гоняли мяч. На балконах кучковались женщины: скрестив на груди руки, смеялись, сплетничали. Кора любила их болтовню. Любила слушать, как они летними вечерами обсуждают мужчин, детей, родителей, забыв о том, что они жены, матери, дочери. Отдыхали, успокаивались. Просто вели женские разговоры, непричесанные разговоры.

Но в это лето Коре было не до женских разговоров. Она купила машину. Желтую, ржавую, зато с магнитолой. Назвала ее «пердулет». С оглушительным урчанием машина нехотя переползала с места на место. Кора собрала чемоданы, усадила Сэма с Колом на заднее сиденье и гордо, почти без стыда покатила домой, в Тобермори.

Часть III

Кора и Эллен

Глава первая

Эллен частенько заглядывала к Коре после работы. В солнечной Кориной кухне царил беспорядок, этакий организованный кавардак, и она терпеть не могла, когда кто-то брался наводить у нее чистоту. Это был ее собственный кавардак, родной и понятный. Она точно знала, что и где тут лежит. На кухне у Коры было уютно. Спокойно, казалось Эллен. Здесь она полностью расслаблялась, отдыхала. Ее клонило в сон.