Неделю мы прожили у Кати и Антона с бабушкой. Ребятишки подружились и играли вместе, мне так приятно было на них смотреть, чем-то напоминали маленьких нас. Анютка смугленькая и темненькая, как Катюшка, а Кирюшка светленький, как я. Может я трусиха, слабая, я не знаю, но когда мне плохо, мне нужно находиться одной, так устроено моё сознание. Мне тяжело было смотреть на Катюшу в таком состоянии, и я понимала, что в этом состоянии она может находиться долго, а мне нужно было возвращаться домой. Я не могла сидеть на шее у Антона и его мамы, зная, что Катюшка сейчас болеет, Антошка ушел с работы, растет Анютка, и мы с Кирюшей ещё приехали. Все эти мысли свели к тому, что нам пора возвращаться. Попросив Антона, он съездил и купил нам билеты на поезд, и мы начали собираться.
В шесть утра за нами приехал брат Антона Сеня, и сказал, что нам пора выходить. Я рано встала, видела, что Антон с Катюшей ещё спят и не могла зайти, потому что это было не очень правильно. Видно услышав, как я собираюсь, Антон проснулся.
– Привет! Встала уже?
– Доброе утро. Да, Кирюша спит ещё. Сейчас пойду одевать его.
– Да, а то скоро Сенька подъедет.
Собрав Кирилла, я зашла к Кате в комнату, она спала.
– Сенька приехал!
Сказал мне Антон.
– Хорошо, сейчас выйдем.
– Катюш, мы поехали… Катюш… Там Сенька приехал….
Катя так крепко спала. Я пыталась легонько её пошевелить, но она не просыпалась. Тогда я взяла её за руку и начала гладить.
– Выздоравливай сестренка. Не оставляй меня одну, мы ведь вместе навсегда.
Поцеловав вновь самую нежную щеку, я, проглотив ком в горле, пошла за Кириллом.
Всю дорогу мы ехали и молчали. Я не могла говорить из-за кома в горле, слезы текли по моему лицу, но я не отдавалась истерики. Я крепко обняла сына и молилась о том, что бы с Катей всё было хорошо. Сколько раз я ещё буду ругать себя за то, что уехала не попрощавшись. Катя не проснулась, а значит, не видела, что мы уехали. Сколько бы я не говорила себе о том, что ведь она спала, и ты не могла ничего сделать. Могла. Разбудить. Но я этого не сделала и до сих пор не могу простить себя за это.
В поезде я не спала, но практически всю дорогу спал Кирилл. Я ехала и смотрела в окно с надеждой на то, что я ещё приеду, и Катюшка уже сама будет встречать меня. Я верила, что она поправится, ведь по-другому просто не может быть. Не может такой хороший, светлый человек уйти из жизни в двадцать четыре года, оставив маленькую, полуторагодовалую дочку с мужем.
В Ангарске с вокзала нас встречала Юля, и мы поехали к ней домой. Только у Юли я смогла нормально поспать. Накопленная моральная усталость, дорога, дали свои плоды. Купив билеты на четвертое мая, мы стали готовиться потихоньку к уезду домой.
1 мая была пасха. К Юле приехали друзья, и они весь день провели на улице, жаря рыбу, шашлыки, а мы в это время с Кириллом находились дома.
– Привет Антош! Как у Вас дела? Как Катюшка чувствует себя?
Звонила я Антону.
– Привет! Вообще хорошо! Катя сегодня даже шашлык поела, я ей на блендере размельчил.
– Это же хорошо! Дай Бог, что бы всё хорошо было! Может это весна и сейчас Катино состояние здоровья обострилось, но я верю, что сейчас весна пройдет и всё будет хорошо, Катя пойдет на поправку. Наверное, даже ушла пошла, раз шашлык кушает.
Я радовалась таким новостям, и думала, что всё закончилось. Есть же Бог на свете, и если Катя уже кушает, потому что до этого, пока я находилась у них, она практически не ела ничего, кроме смеси, которую я привезла с собой.
– Юля! Я Антону звонила, он сказал, что Катюша поела хорошо. Он ей шашлык давал на блендере размельченный.
– Я рада! Даст Бог пойдет на поправку!
– Я тоже так рада!
Внутри тогда и правда, моя надежда переросла во что-то большее, в уверенность, что болезнь отступает. Вечером телефон сел, я не стала его заряжать, да и розетка находилась в другой комнате и спокойно легла спать. Юля с Сашей, ночевали на летней кухне, потому что на улице было уже тепло.