— Итак, я должен сказать ей, — сказал я, ущипнув себя за переносицу. Вопрос был в том, как это сделать. Она убьёт мою жалкую задницу.
— Напомни ей, что я просто выполнял приказы. Я бы предпочел не умирать сегодня вечером, — сказал Деклан, нахмурившись, поправляя галстук для сегодняшнего гала-концерта.
— Даже это тебя не спасет, — в любом случае, я не позволяю ему находиться рядом с Мелоди наедине. Она могла работать с ним, и он бы ничего не предпринял, но мне нравилось угрожать ему всякий раз, когда он подходил слишком близко к моей жене. Единственными чувствами, которые он должен был испытывать к ней, были страх и уважение.
Мы оба молча стояли в комнате охраны. Это было затишье перед бурей, перерыв перед последней волной.
— Попроси Анну встретиться со мной на гала-концерте, — сказал я ему, выходя из комнаты и направляясь в кабинет.
Поправляя на ходу запонки, я не забывал кивать прислуге, проходя мимо. Правило тридцать три: уважай прислугу, они знают больше, чем ты думаешь.
Никто из них ничего не сказал, но это все равно было правилом, по которому нужно было жить. Войдя в гостиную, я увидел свою прекрасную жену, ее темные волосы были идеально уложены в волны, а карие глаза были прикованы к письму, которое она закончила писать, прежде чем передать его Феделю, который стоял в углу комнаты, почти как ее тень.
Остальные члены семьи сидели вокруг телевизора, как фигуры, ожидающие, когда их нарисуют. Единственными, кто выглядел неуместно, были родители Оливии и наш новый политтехнолог Мина Сон. Она и сенатор остались стоять, как будто боялись, что наша мебель съест их заживо, в то время как миссис Коулмен сидела рядом со своей дочерью и сжимала ее руку.
Почему они так беспокоились? Мы одержим уверенную победу.
Мелоди кивнула Феделю, грациозно поднялась со стула и подошла ко мне. Деклан, с причесанными темными волосами, в отглаженном черном костюме, вошел и направился к Коре. Он поцеловал ее в смуглую щеку, прежде чем опереться на подлокотник дивана рядом с ней.
Мои глаза сфокусировались на Мелоди и на том, как ее узкое платье облегало каждый дюйм ее тела. Ее оливковая кожа умоляла меня поцеловать ее, и я страстно желал медленно снять с нее платье… прежде чем она отрубит мне руки.
— Нельзя быть такой прекрасной.
— Спасибо, — сказала она. — Итак, что ты скрываешь от меня, Лиам? Ты уже несколько недель ведешь себя странно. Я поступила как жена и дала тебе время, но ты начинаешь меня бесить, — она закончила закреплять браслеты на своей руке.
— Как ты думаешь, что я скрываю, жена?
— Теперь ты убегаешь моего вопроса, — она нахмурилась, оглядывая меня. Затем она протянула руку и поправила мой галстук-бабочку. Она либо собиралась задушить меня им, либо просто была раздражена тем, как я завязал его… скорее всего, первое.
— Что бы ты ни думала о том, что я скрываю, ты ошибаешься.
— Но ты что-то скрываешь.
К счастью для меня, моя мать увеличила громкость на экране.
— Вот оно, Америка! Это официально. Сенатор Дэниел Коулмен — кандидат от республиканцев в этом году и наш претендент на пост будущего президента. Как главный фаворит, эта новость ни для кого не должна стать неожиданностью. Сегодня вечером он произнесет свою победную речь на Благотворительном гала-концерте, организованном Каллаханами. Его единственная дочь Оливия-Энн вышла замуж за Нила Каллахана пять лет назад. Сегодня они празднуют, а завтра займутся работой, если он хочет победить нынешнего президента Франклина Монро.
— Ваша работа действительно создана для вас, — сказала Мина, выключая телевизор, и повернулась к нам лицом.
— Что? Они все любят меня, — ответил сенатор Коулмен, ухмыляясь в телевизор со своего места. — Я одержал победу.
Я же тебе говорил.
Отец покачал головой, наливая себе стакан бренди.
— Это потому, что все остальные кандидаты были идиотами.
— Или недостаточно богаты, чтобы превзойти тебя в кампании, — добавил Деклан.
— Да, все это правда, — сказала Мина, обойдя диван и остановившись прямо за креслом Оливии. — Люди действительно любят вас, проблема здесь в ее королевском высочестве.
— Я ничего не сделала, — Оливия уставилась на нее.
Мелоди и я изо всех сил старались держаться подальше от этого. Чем меньше мы были вовлечены в выборы, тем меньше вероятность того, что люди будут подвергать сомнению любые оказанные нам услуги. К сожалению, Коулмены были кучкой политических идиотов, которые понятия не имели, как работает система. Я бы удивился, если бы они вообще знали, где находится этот чертов Белый дом. Именно по этой причине я лично нанял Мину Сон, американку корейского происхождения во втором поколении, с IQ почти таким же высоким, как у меня. Я боролся с ней за первое место в классе, когда учился в Дартмуте. Она была политическим животным, которое сделало бы все, чтобы победить. Она была невысокого роста, в очках с толстой оправой, с шелковистыми черными волосами, которые всегда были собраны в пучок. Я не мог уволить никого, кто знал, как выполнять свою работу. За последние шесть месяцев она чуть ли не продала свою душу, чтобы уничтожить любого кандидата, вставшего у нее на пути. Мелоди и я называли ее «наш маленький питбуль».