— О, мы не заказывали…
Официантка уже кивает. — За счёт заведения.
Картер ухмыляется, разворачивая салфетку, полную посуды. — Он нас видел.
Я вздыхаю, гораздо менее удивленная. — Он здесь.
Официантка сдерживает понимающую улыбку, а затем спрашивает: — Вам двоим нужна минутка, чтобы просмотреть меню, или…?
— Нет, все готово, — говорит ей Картер и продолжает заказывать еду.
Как только официантка уходит, я смотрю на икру, но тянусь только к шампанскому. — Если он собирался прислать бесплатную еду, он должен был пропустить прелюдию и отправить мне торт.
Удивленный, Картер уверяет меня: — Ты получишь свой торт после того, как мы поедим.
— Я получу торт перед ужином и торт на десерт. Торта всегда мало. Я бы хотела торт с домиком, я бы хотела торт с мышкой. Я хотелв бы торт здесь или там. Я бы хотела торт где угодно.
— Больше никаких сказок доктора Сьюза [Прим.: Теодо́р Сьюз Га́йсел — американский детский писатель и мультипликатор] на ночь, — говорит мне Картер.
Я качаю головой. — Мне нужно тренировать свой мозг, чтобы он перестал запоминать все, что мои глазные яблоки проскальзывают более одного раза.
Я вообще не большой любитель икры, но я так голодна, что съедаю немного, пока мы ждем свою еду. Кроме попкорна на учебной группе, я ничего не ела весь день, поэтому от одного бокала шампанского я немного схожу с ума.
Я обдумываю все медленнее, когда я навеселе, поэтому через мгновение после того, как запах дорогого одеколона и плохих решений донесется до меня, я чувствую, что позади меня стоят проблемы.
Я неграциозно запрокидываю голову и откидываюсь назад на стуле, моя спина упирается в костяшки пальцев стоящего там мужчины, крепко держащего мой стул.
Его голубые глаза весело блестят, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Привет, Зои.
— Ты прислал крепкое шампанское, — осуждающе говорю я.
— Я прислал “Кристалл” [Прим.: Cristal — бренд премиального шампанского, принадлежащий компании Louis Roederer]. Ты легковес.
— Я думаю, что это шампанское повышенной крепости, — спорю я.
— Учитывая твой проницательный вкус, я шокирован тем, что Zagat [Прим.: Гид с мировой известностью, пользующийся доверием огромного количества людей, несущий в себе действительно большой объем информации… все это о Zagat] еще не завербовал тебя, — невозмутимо говорит он. Отпустив меня, он смотрит через стол на Картера. — Ты уверен, что хочешь возиться с едой? Думаю, она у тебя уже в идеальном состоянии. Просто убирайся отсюда и иди домой, твоя работа сделана.
— Я не уйду, пока не съеду свой вес в шоколадном торте, — говорю я, держась за край стола, чтобы снова сесть.
— Как насчет одного куска? — предлагает он, открыто глядя на мою грудь, а затем позволяя своему взгляду скользить по всему моему телу. — Ненавижу видеть, как ты теряешь эту прекрасную форму.
— Фу. Я ненавижу тебя.
Он ухмыляется, совершенно довольный собой, затем переключает внимание на Картера. Они несут чушь несколько минут, и я отключаюсь, думая обо всех подарках, которые мне еще предстоит завернуть. Теперь, когда Хлоя живет с нами, у нас, по сути, есть ребенок, так что Рождество — это довольно большое событие. Это будет ее первое Рождество с нами, и я переборщила с подарками, пытаясь облегчить перемены. Подарки в основном спрятаны в неиспользуемых шкафах под мраморной стойкой в моей гардеробной. Хлоя никогда туда не ходит, так что это было единственное место, где можно было спрятать их.
Мне нужно получить луки. У меня много оберточной бумаги и блестящих бейджиков, но нет ленты. Я достаю телефон, чтобы заказать ленты, но прежде чем я успеваю сделать покупки, вижу сообщение от Люциса.
— Учебная группа утомительна без тебя.
Я недостаточно трезвая, чтобы охранять свой телефон от возможных неправильных толкований, и мои неловко более медленные рефлексы не помогают мне достаточно быстро отклонить его, когда тупой придурок Картера наклоняется и спрашивает: — Кто такой Люцис, и почему он так сильно скучает по тебе?
— Ты когда-нибудь слышал о конфиденциальности? — Я спрашиваю его.
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы не стать cocktease [Прим.: оскорбительное слово для тех, кто ведет себя и одевается таким образом, чтобы привлечь большой сексуальный интерес со стороны мужчины, но отказывается заниматься с ним сексом]? — он стреляет в ответ.
Мои глаза расширяются в недоверии. — Я не cocktease.
— Значит, он посылает тебе безудержное желание, совершенно ничем не спровоцированное? — спрашивает он, выгнув золотистую бровь.
— Это не то сообщение. Ты искажаешь это, чтобы вызвать проблемы.
— Я не пытаюсь создать проблемы. Просто указал, что этот парень хочет трахнуть тебя, на случай, если Картер еще не знал.
— Видишь, — говорит Картер, самодовольно кивая и наклоняясь через стол. — Дай мне эту чертову штуку. У меня есть несколько слов для Люциса.
Я бережно держу телефон, а затем прячу его обратно в сумочку, прежде чем кто-нибудь сможет меня унизить. — Точно нет. Он ассистент в моем классе психологии, и он не хочет меня трахать. — Прежде чем кто-либо из них сможет возразить, я добавляю: — И даже если он хочет это сделать, это не имеет значения. Я счастлива внутри преданных отношений. Ты не можешь честно думать, что я сделаю такое.
— Нет, но мне не нравится, что он присылает тебе такие сообщения. Это неуважение. — Рука Картера все еще протянута, он ждет телефона. — Передай его.
Я качаю головой. — Нет. Все, что он сказал, это то, что учебная группа скучна без меня, в этом нет ничего возмутительного.
— Ах, да? Это весело; по твоему мнению, Макс и Кэндис - главные источники развлечения в учебной группе. Но скучно там без тебя?
Засранец не помогает, говоря: — Должно быть, он не может погладить свой член, думая ни о том, ни о другом.
Глядя на него, я спрашиваю: — Разве у тебя нет настоящей работы?
— Нет, — говорит он, хватая стул с соседнего стола и подтягивая его к нашему. — Я могу присоединиться к вам, если хотите?
— Не хотелось бы, — сообщаю я ему. — Мне совсем не хотелось бы.
Покачав головой, Картер хватает свой бокал с шампанским и делает глоток. — Мне не нравится Люцис, — сообщает он мне.
— Ты ему тоже не нравишься.
— Конечно, нет, я могу трахать тебя, а он об этом только мечтает, — отвечает Картер. — Не ожидал, что я ему понравлюсь.
Слабо улыбаясь, я качаю головой. Я знаю, что на самом деле он не так взволнован Люцисом, как притворяется, ему просто нравится драма. Ему нравится всплеск ревности, трения и игровые драки. Затем, когда он привезет меня домой, он бросит меня на кровать, сожрет и трахнет с таким чувственным насилием, которого Люцис никогда бы не сделал.
Одна из многих причин, по которым он знает, что ему не нужно беспокоиться о Люцисе или ком-то еще.
Тем не менее, Картер любит свои игры, и я не против поиграть в них. Особенно я не буду возражать потом, когда он будет наказывать меня своим телом, и я от этого чувствую себя свободнее и сексуальнее.
Моя кровь согревается от мысленных образов того, что он сделает со мной позже в постели, и вдруг я готова отказаться от торта — и еды — и пойти домой прямо сейчас. Не могу этого сделать, поэтому вместо этого лезу обратно в сумочку и достаю телефон. Не имея никаких попыток скрыться, я начинаю печатать текст.
Я чувствую, как Картер смотрит на меня, затем мое тело реагирует, как будто его ударило током, когда его голос становится низким, и он спрашивает: — Кому ты пишешь?
Я смотрю на него невинно. — Как ты думаешь, кому?
В его глазах мелькает намек на удовольствие, прежде чем он сужает их, глядя на меня. — Удали сообщение и убери телефон.
— Или что?
Картер приподнимает бровь, затем лезет в карман. Вибратор оживает внутри меня, и я вздрагиваю от испуга. Сделав неглубокий вдох, я переминаюсь, пытаясь сориентироваться, но трудно не заметно извиваться, так как маленькая пуля стимулирует самую чувствительную часть моего тела.
Я не знаю, то ли у этой штуки нет низкой настройки, то ли он просто увеличил ее, чтобы наказать меня, но мне труднее всего сидеть на месте. Даже мое дыхание уже трудно контролировать, мое тело хочет естественно реагировать на удовольствие, вызванное вибрацией.