У меня отвисает челюсть, и я закрываю приложение, открывая свои сообщения, чтобы покричать на него. Не знаю, хочу ли я наорать на него за то, что он сломал игрушку Хлои, или за Люка.
— Ты псих!
Я нажимаю «Отправить», прежде чем успеваю подумать. У него, должно быть, телефон рядом, потому что через несколько секунд он отвечает мне. — Я? Нет. Должно быть, ты ошиблась номером.
— Ты разбил машину Хлои? — Я требую.
— Да, но я купил ей новую, лучшую машину. Сейчас все хорошо. — Он отправляет сопроводительное фото Хлои, улыбающейся со своей новой стильной машиной Барби, чтобы доказать это.
— А Люк? Ты тоже купишь ему новую машину? — спрашиваю я, мои руки трясутся от гнева.
— Зачем мне покупать Люку новую машину? — Он возвращается.
— Это НЕ способ вернуть меня, — говорю я ему.
— Ты уверена? — он отвечает.
Я слишком зла, чтобы с ним разговаривать, а покупатель все равно подходит к прилавку, поэтому я убираю телефон. Я отвечаю этому человеку так быстро и вежливо, как только могу, но не могу перестать думать о Картере. Я достаю телефон, как только клиент уходит, и читаю сообщение Картера.
— Может быть, Люку не стоит трогать чужие игрушки, тогда они не будут трогать его.
Мои глаза чуть не вылезают из орбит. Я отвечаю заглавными буквами: — Люк никогда не прикасался ко мне! Он друг, не более того. Но ты меньше этого, так что прекрати терроризировать его и оставь меня в покое.
— Ты ранишь меня, принцесса.
— Я желаю, — парирую я. — Хотела бы я ранить тебя, Картер.
46
Месть обычно не для меня, но после того, как я всю ночь ворочалась и ворочалась, мучаясь чувством вины, к тому времени, когда я добираюсь до школы в понедельник, у меня есть прекрасно продуманное «иди на хуй» Картеру.
Я прокручиваю все свои утренние занятия, ожидая момента, когда смогу разозлить Картера. Я ходила туда-сюда, опасаясь, что ответ ухудшит его поведение, но, в конце концов, я думаю, что смогу контролировать огонь. У меня нет сомнений, что я разозлю Картера, но если он снова попытается отыграться на Люке, я дам ему отпор. Я перенаправлю его гнев на себя и сама разберусь с его темпераментом — в любом случае он должен быть направлен на меня. Я идиотка, которая импульсивно придумала фальшивого бойфренда, я просто не ожидала, что Картер так яростно в это поверит.
Когда урок истории начинается, вид Картера заставляет меня нервничать, у меня учащается пульс. Странно, как его вид возбуждает все мои чувства даже теперь, когда он так ужасен, что хочется дать ему по морде.
В пятницу вечером после того, как он занялся со мной любовью, мы немного обнялись на диване. После этого он достал из бумажника 200 долларов и отдал их мне за присмотр за Хлоей. Какое-то время я смотрела на избыток денег, размышляя, стоит ли мне изменить свои карьерные планы и стать няней на полный рабочий день, а затем обнаружился его скрытый мотив. Он сказал мне, что теперь у меня есть лишние деньги, которых я не планировала, я могу купить себе платье на выпускной и, в конце концов, пойти с ним на свидание.
Как удобно.
Это было достаточно подло и похоже на Картера, что заставило меня улыбнуться. Как бы мне не хотелось тратить все эти деньги на платье, которое я надену один раз на танцы, на которые даже не хочу идти, я не могла заставить себя сказать ему «нет».
Теперь я могу.
Я ожидаю, что он задержится и побеспокоит меня, когда мы будем выходить из класса, но Картер лишь подмигивает мне, когда проходит мимо и уходит в одиночестве.
Глупая часть меня разочарована отсутствием его внимания, но подавляющее большинство меня испытывает облегчение. Труднее пытаться задеть его чувства, когда я вообще открыта для него. У него есть способ расплавить мою защиту, как бы я ни злилась на него, как бы ни был оправдан этот гнев.
Путь от моего шкафчика до кафетерия утомительный, но после того, как я бросила свои книги в шкафчик, я направляюсь именно туда. Ужас наполняет меня при одном только виде открытых двойных дверей, от гула болтовни, доносящейся изнутри.
Я не хочу туда заходить. Остановившись перед самым входом, я делаю еще один укрепляющий вдох, затем расправляю плечи, поднимаю подбородок и иду к дверям.
Думаю, в столовой хорошо то, что ничего особо не меняется. Даже после стольких недель отсутствия в столовой все более-менее по-прежнему. Одни и те же группы детей сидят за одними и теми же столами, особенно за популярными столами. Спортсмены и болельщицы. С таким же успехом они могут напечатать свои имена на столах и сопровождающих их скамейках, потому что даже если бы они все однажды отсутствовали, никто не осмелился бы сесть на их места.
Некоторые другие дети сидят за другими столами, но в тех же группах, что и обычно.
Мое внимательное изучение комнаты прерывается, когда я чувствую на себе взгляд Картера. Я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и он хмурится, склонив голову в замешательстве. Я избегаю столовой, как чумы, так что он, должно быть, недоумевает, что привело меня сюда.
Я вежливо улыбаюсь, выдерживая его взгляд, и тянусь к маленькой школьной сумочке, болтающейся у меня на бедре. Его взгляд следует за движением, затем возвращается к моему лицу, все еще сбитому с толку. Я вытаскиваю наличные, которые он дал мне в пятницу вечером, и подношу их к нему. Его хмурый взгляд становится глубже. Моя улыбка становится шире, затем я полностью разрываю зрительный контакт и иду к столу, за которым сидят несколько членов моей молодежной группы и обедают.
Люк поднимает взгляд, когда я приближаюсь. Его бутерброд замер на полпути ко рту. Поскольку я смотрю прямо на него с выражением решимости на лице, он кладет бутерброд, и мило улыбается освобождая для меня место.
— Наконец-то возвращаешься к нашему столику? — он предполагает.
Я качаю головой. — Нет, я не останусь. Я просто хотела дать тебе это, — говорю я ему, протягивая свой заработок по присмотру за детьми.
Он хмуро смотрит на деньги, потом снова смотрит на меня. — Что…?
— Я слышала, что случилось с твоей машиной, и мне было от этого ужасно, — объясняю я, опустив взгляд, не совсем в силах встретиться с ним взглядом.
— Ага, — бормочет он.
— Недавно я получила немного дополнительных денег. Я планировала потратить его на то, что мне не нужно, но мне кажется правильным использовать его, чтобы вместо этого помочь другу.
Сияя то на меня, то на Люка, Грейс говорит: — Какое благословение.
Я киваю и снова смотрю на Люка. — Я знаю, что это не покрывает весь ущерб, который был нанесен, но… я просто хотела…
Он не заставляет меня закончить. Кивая головой, когда деньги переходят из моих рук в его руки, он говорит: — Спасибо, Зои. Тебе действительно не нужно было этого делать.
— Я чувствую… — “Ответственность”. — Я не могу этого сказать, потому что это касается Картера. Как бы я, вероятно, ни была готова выдать Картера за его преступления, я не готова. Я даже не думаю, что они приживутся. Этот город освободил бы Картера от обвинения в изнасиловании, так что, что за небольшая грубость, если он ведет команду на чемпионаты, правда?
Фу. Грубость.
Отряхнувшись, я прочищаю горло и слабо улыбаюсь. — Я хочу. Пожалуйста, дай мне знать, если я могу что-то еще сделать.
Теперь, когда моя миссия выполнена, я как можно быстрее отхожу от своего старого стола и поворачиваюсь обратно. Прежде чем отправиться к выходу, я решаю подойти к столу Картера. Ясно понимая, что я только что сделала, он не выглядит даже отдаленно удивленным. Он выглядит довольно взбешенным, и от того, что я так близка к его темпераменту, моя кровь вскипает. У меня в голове всплывает мысленный образ, как он хватает меня, толкает на стол и тащит прямо сюда на глазах у всех. Мое тело пульсирует в ответ, но я пытаюсь избавиться от этого и оставаться сосредоточенной.
Он действительно сломал (изменил) меня, не так ли?
Не обращая внимания на жару, я обхожу стол и останавливаюсь позади него. Обхватив его рукой сзади, я наклоняюсь и шепчу ему на ухо: — Оказывается, у меня все-таки нет денег на это платье. Думаю, тебе придется найти другую дату для «возвращения домой».