Картер смотрит на мою тарелку и ухмыляется. — Голодная?
— Мне нужно дополнительное питание, — сообщаю я ему, поднимая брови. — Наверное, я ем за двоих.
— Господи Иисусе, — говорит он, закатывая глаза.
— Если я буду продолжать говорить об этом, может быть, до тебя наконец дойдет, что тебе нужно надевать проклятый презерватив. Я знаю, ты получаешь удовольствие от того, что игнорируешь меня, когда я говорю тебе не делать что-то сексуальное, но отказ надевать презерватив не должен включаться в твое отклонение.
— Мне нравится быть внутри тебя без презерватива.
— Тебе понравится гораздо меньше, когда через пять лет ты объяснишь своей жене из Колумбийского университета, почему ты платишь алименты какой-то девушке, которую ты знал в Техасе.
— Я женюсь через пять лет? На другой? Почему ты все еще в Техасе? Я чувствую, что ты оставила многое из пропущенных лет здесь. В любом случае, ты могла бы просто сделать аборт и жить дальше, — отмечает он.
— Оба выходных дня я провожу в церкви, Картер. Ты действительно думаешь, что я сделаю аборт, потому что ты не удосужился закончить это? Неа. Я бы родила ребенка и прокляла бы тебя навеки.
— Ты все равно хотела, чтобы один или два ребенка играли в кучах листьев. Иисус, тебя ничего не радует? Как будто мы женаты.
— В следующий раз, когда ты трахнешь меня без презерватива, я куплю себе рубашку для беременных «ребенок на борту», и это все, что я когда-либо буду носить рядом с тобой.
— Ты настоящая заноза в моей заднице, ты знаешь это? — спрашивает он, открывая ящик и хватая столовое серебро.
Я хватаю немного, пока он ее открывает. — Подожди, пока не вступят в силу мои гормоны беременности.
— Черт возьми, ты не беременна.
— Нет, спасибо тебе, — бормочу я.
Картер качает головой, ставит тарелку и подходит ближе. Я отодвигаю свою тарелку как раз вовремя, чтобы он приблизился. Его грудь касается моей, и он хватает меня за шею, притягивая к себе для поцелуя. — Не обсуждай нашу будущую семью за завтраком, — говорит он мне, отстраняясь. — Я уверен, что ты можешь догадаться, но мои родители были бы явно менее удивлены.
— Ты знаешь, когда ты будешь явно менее удивлен? Когда я отправлю тебя в магазин в 3 часа ночи, потому что мне хочется огурцов определенной марки.
Картер делает шаг назад, снова закатывает глаза и хватает свою тарелку. — Давай, женушка.
— А у меня уже спина болит от твоего отродья. Надеюсь, ты собираешься помассировать мне спину позже.
— У тебя также ноги отекают? Может быть, мне стоит купить тебе целый день в спа-салоне.
— Я имею в виду, это меньшее, что ты можешь сделать для матери своего ребенка.
Картер идет впереди меня, качая головой, но я позволяю шутке умереть, так как мы возвращаемся в столовую. Я должна рассказать о нем его родителям; может быть, они могли бы убедить его, что безопасный секс — это единственный секс, которым мы должны заниматься, потому что я, кажется, не справляюсь.
Хотя, очевидно, я этого делать не буду.
Отец Картера поднимает взгляд от газеты, чтобы оглядеть меня, и я тут же вижу, откуда у обоих детей такие взгляды. Картер и Хлоя оба любят своего отца и почти не получили физических характеристик от своей матери.
— Мама, папа, это Зои, — предлагает Картер, опускаясь на свое место рядом с Хлоей.
Я улыбаюсь его маме, затем его отцу. — Зои Эллис. Приятно познакомиться с вами обоими.
— Я Анджела, — говорит мне его мать. — Это отец Картера, Кевин.
Отец Картера не здоровается со мной, но когда я смотрю на него, его взгляд останавливается либо на моей груди, либо на моей майке «Лонгхорн». Я надеюсь, что последнее, и вздыхаю с облегчением, когда мгновение спустя он говорит: — Зои Эллис, а? Держу пари, Джейк этому не рад.
Я сажусь, неловко глядя на Картера.
Картер пожимает плечами. — Не спрашивал его. Плевать.
— Тебе должно быть не все равно, — заявляет его отец. — Отстранение Джейка могло сбросить весь ваш сезон.
— Мог бы, если бы команда зависела от его таланта. Поскольку он зависит от меня, у нас все в порядке, — отвечает Картер.
Его взгляд скользит мимо Картера и возвращается ко мне. — Ну, в любом случае, хорошо, что ты прояснил все это недоразумение.
Мои пальцы сжимают вилку, как будто это лезвие ножа, который я собираюсь воткнуть в яремную вену отца Картера. — Никакого недопонимания не было. Джейк вел себя не совсем по-джентльменски, и мне это не понравилось. В любом случае, я также рада, что это позади.