— Что? — спрашивает он, поскольку я качаю головой.
— Я просто не могу решить, завидовать или сочувствовать твоей будущей жене.
Улыбаясь, Картер кладет руку мне на плечо. — Я женюсь на тебе, помнишь? Ты не кажешься мне человеком, который тратит много времени на жалость к себе.
— Я не буду. Даже после нашего развода, когда ты сожишь с 20-летним инструктором по йоге, — говорю я ему, преувеличенная гордость сочится из моего тона. — Я просто возьму половину твоего дерьма при разводе — добрую половину. Я думаю, мне следует купить загородный дом где-нибудь с пляжем, чтобы я могла отдыхать на берегу океана со своим горячим молодым парнем Знаешь, даже выше по счету.
— Конечно. Это кажется справедливым.
— Даже если это будет вызвано кризисом среднего возраста, я выиграю развод, — сообщаю я ему.
— Я в этом не сомневаюсь. Дай мне месяц, я буду так раздражен тем, как хорошо ты справляешься без меня, не говоря уже о том, что я буду так скучать по тебе, я приползу обратно.
Улыбаясь ему, я спрашиваю: — Ты ползешь?
— Ну, нет, — признается он. — Но я войду, брошу тебя через плечо, как пещерный человек, затащу тебя в спальню и верну себесвою жену. Это настолько близко к ползанию, насколько я могу.
— Ты хотя бы сутулишься?
— Возможно нет. Должен показать твоему гребаному парню, какой я импозантный мужчина. После того, как я верну тебя в спальню, я утоплю его в океане за то, что он осмелился прикоснуться к тебе, — небрежно добавляет он.
— Это кажется разумным. Могу ли я убить инструктора по йоге за то, что она прикоснулась к тебе?
— Я уже сделал. Думал, что мне, возможно, придется, чтобы искупить свою вину за то, что я такой большой придурок. Наклонившись ближе, он шепчет мне на ухо: — Оказывается, секса с макияжем было достаточно. Ну что ж.
Он сумасшедший, но то, что ему даже удается очаровать меня в этом пресыщенном, воображаемом сценарии, где я должна его ненавидеть, так же раздражает, как и мило. Я обнимаю его за талию, чтобы наклониться ближе. — Вот почему ты мой любимый социопат, — сообщаю я ему.
Его рука сжимается вокруг меня, и он шутит: — Мне лучше им быть. Я не боюсь победить в конкурентной борьбе.
*
Когда мы добираемся до Портера, я очень рада, что Картер заставил меня купить платье. Я рассеянно дергаю подол и иду рядом с ним и Хлоей в роскошный ресторан. Впереди нас идет аккуратно причесанная хостес [Прим.: Хо́стес — лицо компании, задачей которого является встреча гостей в ресторанах, отелях, на больших выставках и конференциях] в черном платье, прижимая к груди меню. Я украдкой бросаю взгляды туда и сюда, пока мы проходим мимо столов и кабин, полных посетителей, большинство из которых одеты в разные одежды — от делового стиля до повседневного. Даже несколько открытых столов в комнате сервированы белоснежными тарелками, сложенными тканевыми салфетками и безупречными прозрачными кубками, возможно, для воды или вина.
У задней стены стоит седовласый мужчина в смокинге, играющий на пианино. За ним целая стена от пола до потолка из винных бутылок, как внутри хорошо укомплектованного винного погреба, но на стероидах.
— Это красивое место, — говорю я Картеру.
Картер останавливается там, где остановилась хостес, и позволяет Хлое первой забраться в кабинку. Оглядевшись с небрежностью человека, уже привыкшего к обстановке и неспособного увидеть ее очарование, он кивает. — Да, это хорошее место.
— Я хочу банановый пудинг, — сообщает нам Хлоя, ее маленькие карие глаза загораются предвкушением.
— На десерт, — говорит Картер. — Когда ты заканчишь свой ужин.
— Но пудинг самый лучший! Мы должны сначала съесть десерт, на случай, если у нас закончится место, — сообщает она ему.
Он качает головой, но спорить не собирается. Вместо этого он оглядывается на меня и замечает, что я смотрю на него.
Картер по-прежнему в джинсах, но перед тем, как прийти за мной, он переоделся в черную рубашку с расстегнутыми пуговицами, поскольку имел преимущество в том, что знал, куда мы едем. Рукава у него закатаны до локтей, так как на улице жарко, а ярко выраженные вены на его сильных, худых руках… ну, они делают со мной что-то.
Мои щеки горят, когда меня поймали, но я не отступаю, когда он ухмыляется мне. Вместо этого я пожимаю плечами. — Что? Ты великолепен. Это не новость.
Он улыбается и отступает на шаг, обхватывая меня рукой и притягивая к себе, чтобы поцеловать.
— Ну-ну-ну, смотрите, какую кошку притащил.