Его темные брови поднимаются. — Черт, правда? Это дешевое место.
— Правильно. Это своего рода привлекательность, — говорю я ему.
Взглянув на карандаши «Доктор Сьюз» [Прим.: — американский детский писатель и мультипликатор] и полку разнообразных подарочных карт на прилавке, он спрашивает: — Ты любишь читать?
— Люблю.
— Что тебе нравится читать? — он спрашивает.
Тяжело вздохнув, я оглядываюсь назад. Я ищу предлог, чтобы выгнать его, но ожидающих клиентов нет, поэтому у меня нет веской причины, по которой я могла бы связаться с моим менеджером.
Словно поняв мою миссию, он берет карандаш «Кот в шляпе» и кладет его на прилавок. — Вот, я тоже покупаю это. Я еще не закончил делать покупки. Это может занять некоторое время.
— Ага. Ты не можешь просто стоять здесь и беспокоить меня, понимаешь? Это мое место работы. Я могу сказать своему менеджеру, и он заставит тебя уйти.
Я блефую. Мой менеджер легко переутомляется и, вероятно, слишком боится упущенной продажи, но Картер этого не знает.
— Ты можешь сказать своему менеджеру, что я слишком много думаю о покупке карандаша «Кот в шляпе», и выгнать меня? — он спрашивает. — Ух ты, ты настоящая крутая задница.
Я закатываю глаза, но просматриваю его карандаш и бросаю его в сумку. — Что-нибудь еще сегодня, сэр? — спрашиваю я с насмешливой сладостью.
— Можешь снова называть меня так, — говорит он мне, и в его темных глазах мелькает намек на веселье.
— Если больше ничего нет, ваша общая…
— Я еще не закончил, — настаивает он, перебирая стопки пластиковых подарочных карт. — По вашему профессиональному мнению, если бы я хотел купить подарочную карту, какой дизайн лучше всего подходит?
— Буквально любой из них, — сухо отвечаю я, так как он просто тратит мое время. — Все они служат одной цели.
— Я ожидаю большего руководства от такого профессионала, как вы, — заявляет он, качая головой в притворном разочаровании.
Я снова смотрю на его сестру, так как он явно ужасный нянька. Она не сдвинулась со своего места на полу. Однако у нее, кажется, возникает соблазн вырвать мелки из обложки книги и начать раскрашивать. Очевидно, у нее больше самообладания, чем у ее брата, потому что она еще этого не сделала.
— Сколько лет твоей второй сестре? — Я спросила его.
— Моя вторая сестра? С чего ты взяла, что у меня их двое?
— Ну, ты сказал моей маме, что твоя сестра замужем и владеет рестораном в Далласе. Предполагая, что крошечная вон там не такая большая, у тебя должен быть хотя бы еще одна.
Перебирая подарочные карты, он говорит: — Да. Ей двадцать семь. Почему ты справшиваешь?
— Я просто дико озадачена тем, как твои родители решают завести детей. Они были молоды когда её завели, или что-то в этом роде, да?
Он кивает, отказываясь притворяться, что смотрит на подарочные карты, и засовывая руки в карманы. — Ага. Моя мама была первокурсницей в колледже. Папа был выпускником. Она определенно не была запланирована.
Я считаю в уме. — Итак… у нее была твоя сестра в колледже, потом ты, 9 лет спустя, решила не заводить еще одного ребенка, пока ей не исполнился 41 год? Еще один сюрприз-малыш?
— У тебя много вопросов о моей жизни, — замечает он.
Его младшая сестра отказывается от хорошей борьбы и разрывает мелки на передней обложке, чтобы начать раскрашивать картинку. — Вот оно. Теперь ты должен купить эту книжку-раскраску, — сообщаю я ему.
— О нет, как я смогу позволить себе такие расходы? — шутит он, даже не удосужившись взглянуть.
— Сколько тебе было лет, когда ты впервые занялся сексом? — Я спрашиваю.
Кажется, он точно знает, где блуждают мои мысли. Он не отвечает мне, но уверяет: — Она не мой ребенок, Зои.
— Я имею в виду, я бы надеялась, что нет, потому что ты был бы слишком молод, чтобы даже заниматься сексом…
— Это не слишком рано. Мне было тринадцать, когда я впервые занялся сексом.
Это меня немного ошеломляет. — Ты занимался сексом, когда тебе было 13?
Его поучительный ответ — пожимание плечами. — Мы не все ждем, пока у нас не появятся седые волосы, Эллис. Это просто ты.
Я качаю головой. — Честно говоря, мне грустно за тебя. Это должо быть был действительно ужасный секс.
— Все, что тебе нужно сравнить, это то, что произошло в том классе между нами. Хочешь погрустить о ком-то, прибереги свои слезы для себя.
Я хмурюсь, потому что он звучит оборонительно, а люди обычно защищаются только тогда, когда чувствуют, что на них напали. Он целится в меня из того, что произошло в классе, как будто это заряженное оружие, как будто он хочет ранить меня воспоминанием. Я знаю, что абсурдно беспокоиться о том, что он чувствует себя осужденным, но щепотка вины кусает меня. Я осуждаю Картера за то, что он сделал со мной, но не за секс в юном возрасте. Это просто непостижимо для меня. Я была еще таким ребенком в 13 лет, секс еще даже не был на моем радаре.