Мое тело так трясет, что я едва могу дышать. — Картер, это не смешно. Оставь Грейс в покое.
Он снова стучит по часам. — Теперь все в твоих руках, Эллис. Указывая немного ниже, он говорит: — Я бы не позволил ему дойти до этой 20-минутной отметки, потому что, если он дойдет до этой 20-минутной отметки, а тебя все еще нет? Что ж, тогда хорошенькая Грейси потеряет свою прежде, чем ты потеряешь свою.
Моя кожа горит от ярости. — Не трогай ее. Я так серьезно к этому отношусь, Картер. Я не играю с тобой в какую-то глупую игру…
— Да, ты в порядке, и часы идут. С последней ухмылкой он говорит: — Тик-так, принцесса.
Затем он завершает вызов.
*
Прошло 12 минут, когда я вырулила на дорогу Эрики. Ужас пробегает по моему телу, и у меня болит живот, потому что я знаю, что это не может закончиться хорошо. Не могу поверить, что Грейс пришла сюда без меня. Я не могу поверить, что Картер ведет себя таким огромным мудаком. По пути я пыталась позвонить ей четыре раза, но она не отвечала на звонки. Почему она вдруг не отвечает? Может, она просто не слышит, как телефон звенит из-за музыки, а может, Картер делает что-то ужасное, а она не может.
Я была дурой, что поверила ему, когда он сказал, что не терроризирует других девушек. Я даже не могу поверить, что попала в эту ловушку, думая, что я была каким-то исключением. Он псих, и я хочу оторвать ему член и накормить его им.
Каждый шаг, который я делаю к входной двери Эрики, кажется мне тяжелее предыдущего. Это последнее место, где я хочу быть. Это последние люди, которых я хочу видеть.
Я стою у двери, не зная, что делать. Должна ли я постучать? Просто открыть дверь и ворваться? На входной двери шесть маленьких окон, так что я могу заглянуть внутрь дома, прямо в гостиную. Я вижу, как он битком набит людьми, спортсмены свалены на кушетку, чирлидерша сидит под рукой, ухмыляется и пьет из красного пластикового стаканчика.
Я решаю постучать первой, но если меня никто не слышит, я врываюсь.
Я хватаю свой телефон, чтобы проверить, что я пришла вовремя. Блядь, 15 минут. Я снова смотрю в окно, ища Грейс или Картера.
Вместо этого я вижу, как голубые глаза Джейка Парсонса движутся прямо в поле зрения по другую сторону окна. Дверь открывается, шум становится громче, и Джейк приподнимает бровь, глядя на меня.
— Неожиданно увидеть тебя здесь, Эллис.
Я смотрю на него. — Где Картер?
Теперь Джейк закатывает глаза. — Скажи мне кое-что, Зои. Как так получается, что я натыкаюсь на тебя и получаю от тебя свое дерьмо, но после того, что я и Шейн видели, как он с тобой поступил, ты все время торчишь рядом с этим парнем? Это потому что он богат? У меня недостаточно денег, чтобы произвести на тебя впечатление?
— Картер меня не впечатляет. Он терроризирует меня. У меня нет на это времени — у него моя подруга где-то одна. Одна, как он держал меня в том классе. Где он?
На лице Джейка внезапно появляется осознание. — Вот дерьмо. — Он поворачивается и указывает на лестницу. — Он и Грейс поднялись туда пару минут назад. Хотя казалось, что она пошла добровольно…
Я не трачу время на объяснения, просто прохожу мимо него и взбегаю вверх по лестнице, чтобы спасти Грейс.
13
Конечно, каждая дверь наверху закрыта, так что мне приходится открывать каждую на ходу. Последняя дверь слева — правая. Я распахиваю ее, и на краю кровати сидит Грейс, ее рука лежит на колене Картера. Меня охватывает легкое облегчение, когда я вижу, что они оба все еще полностью одеты, и хотя она прикасается к нему, Картер не прикасается к ней.
Даже напившись до дна, Грейс занимается прозелитизмом [Прим.: Прозелити́зм — стремление обратить других в свою веру, а также деятельность, направленная на достижение этой цели]. Протягивать руку и пытаться поделиться с этим придурком тем, что помогло ей в ее собственной борьбе. Ее голос мягкий и мечтательный, когда она говорит ему: — Это просто величайшая радость, какую только можно вообразить, Картер. Я даже не могу этого объяснить.
Я не знаю, на кого смотреть сначала, но я начинаю с Картера, так как он дьявол. Его взгляд скользит по мне, как только открывается дверь. Как можно небрежнее, как будто я только что не перебила, он говорит Грейс: — Действительно?
Она с энтузиазмом кивает, явно пребывая в блаженстве. — Открой свое сердце Иисусу, и ты увидишь. Ты тоже получишь Его благословения.
Я с отвращением качаю головой, подхожу и выхватываю пластиковый стаканчик из рук Грейс. Я смотрю на красную жидкость внутри, нюхаю ее, но, конечно, не могу сказать, сделал ли он что-нибудь с ней.
Положив руку на плечо Грейс, я говорю ей: — Давай, дорогая, вставай с кровати. Не ходи в спальни с парнями на вечеринках, ладно? Можем ли мы просто сделать это общим правилом?