— Все в порядке. — Он наклоняется, чтобы поцеловать одно из прижатых им запястий. Не единожды он одарил чувствительную кожу моего запястья своим ртом. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться, удивляясь тому, как хорошо я себя чувствую. Как это чувственно, когда его губы так нежно скользят по области, которую он сдерживал.
Когда он так делает, фокусироваться становится сложнее, но я все равно стараюсь. Это кажется важным, и я ненавижу надеяться, что на самом деле нахожу с ним связь, но я могу попытаться.
— Я думаю, первое, что мне нужно знать, это то, что тебе нравится в этом?
Он перестает целовать мое запястье и скептически смотрит на меня. — Какая часть секса мне нравится?
— Нет. Эм… — Я не знаю, как именно это описать, поэтому наклоняю голову к запястью, которое он все еще сдерживал. — Сила. Я имею в виду, ты действительно хочешь причинить мне боль? Это силовая штука? Контрольная вещь? Что заставляет тебя чувствовать себя хорошо?
— Это имеет значение?
Уклонение, снова. — Картер, я пытаюсь тебя понять, — говорю я с легкой досадой в голосе. — Даже после всего, я “стараюсь”. Если хочешь, чтобы я доверяла тебе, дай мне повод.
— Впрочем, мне и не нужно, не так ли? — спрашивает он, позволяя своей руке скользнуть между моих ног. Сегодня я в джинсах, так что на этот раз он обнимает меня через два слоя ткани. — Если я захочу, я могу взять это прямо сейчас.
Не обращая внимания на тяжесть в животе, я выдерживаю его взгляд. — Ты мог бы. Но это произойдет только один раз. Я никогда больше не позволю тебе оставить меня одну. Это то, что ты хочешь? Это дело завоевания? Однажды ты сказал, что можешь трахнуть меня и вытащить из своей системы. Это все для тебя? Какой-то порыв лишить меня девственности, тогда ты со мной покончишь?
Он уклончиво качая головой, говорит: — Не совсем так. Как я уже сказал, ты мне нравишься.
— Я тебе нравлюсь, но ты хочешь сделать мне больно? — Я спрашиваю.
— Дело не в том, чтобы причинить тебе боль.
Прогресс! — То, что ты делаешь мне больно, ничего для тебя не значит?
Слегка нахмурившись, он качает головой. — Нет, боль меня мало волнует. Это борьба, я думаю. Мне нравится подавлять тебя. Мысленно, физически — мне просто нравится брать тебя на себя. Точно не знаю, почему; Я думаю, я никогда не чувствовал себя настолько хорошо подобранным. Черт, мне нравится делать это, даже когда я знаю, что не собираюсь трахать тебя, просто чтобы увидеть страх в твоих глазах. Это пиздец, не так ли?
Хоть это и грубое признание, оно также кажется мне уязвимым, и я хочу укрепить его честность, поэтому вытягиваю запястье, которое он целовал, и нежно касаюсь его лица. Выдерживая его взгляд, я качаю головой. — Не совсем. Что ты видишь, когда смотришь на меня? Думаешь, я слабее тебя, кто-то, кого легко задеть? Или ты считаешь меня сильной?
— Сильной, — говорит он без колебаний. — Одна из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал, такими, какими я даже не знал, что люди могут быть.
— И тебе нравится, когда я в твоей власти, — говорю я для проверки. — Может, тебе нравится сила, когда ты побеждаешь того, кого считаешь такой сильной?
Он кивает, глядя мне в лицо. Его темные глаза слегка прикрыты, то ли похотью, то ли скептицизмом, я не уверена.
— Тебя заводит мысль обо мне беспомощной? — Я спрашиваю.
— Для меня, — уточняет он. — Не беспомощной вообще, только для меня.
Я киваю головой, сглатывая. — Уменьшает ли твое возбуждение мысль о том, что мне это нравится?
— Нет. Я хочу, чтобы ты наслаждалась этим. Мне нравятся милые беспомощные звуки, которые ты издаешь, когда кончаешь.
Покраснев, я опускаю взгляд на его грудь и пытаюсь сосредоточиться на своем потоке мыслей, не отвлекаясь на застенчивость. — Уменьшает ли твое возбуждение представление о том, как я плачу? Умоляю тебя остановиться?
Он колеблется секунду, размышляя о том, хочет ли он быть честным, но затем говорит: — Нет.
Я вздохнула, но постаралась сохранить свою объективность.
Итак, он может взять или оставить мое удовольствие, но он предпочитает его. Все в порядке. Мой желудок сжимается от веса всех моих нервов, когда я пытаюсь найти в себе мужество для следующей части. — Хорошо, а что, если бы ты мог выполнять все движения, но это была просто игра? Ты когда-нибудь… — я прочищаю горло, пытаясь снова. — У тебя явно был сексуальный опыт, так ты когда-нибудь исследовал эти желания с кем-нибудь из них?