Мы с Хайди вместе просыпаемся по утрам и засыпаем по ночам, иногда я очень крепко ее обнимаю, и она боится, что я ее задушу.
На балете девочки, бывает, падают в обморок. Сначала глухой удар. Стук. Похоже на какой-нибудь природный катаклизм. А дальше процесс напоминает воскрешение мертвого. Стоит кому-нибудь из девочек упасть в обморок, все сломя голову несут воду, полотенца, тряпки, балетные пачки, журналы и листы бумаги – все, чем можно обмахивать. Сильные женские руки поднимают, спасают, гладят по лбу, пробуждают к жизни. Катаклизм и воскрешение. И так то и дело. После землетрясения город возвращается к жизни. Девочки приходят в сознание, осторожно встают на тоненькие ножки, и жизнь катится дальше.
Маме предложили петь и танцевать на Бродвее. Хотя ни петь, ни танцевать она не умеет.
– Хочешь переехать в США? – спрашивает она.
– Опять?
– Да.
– Вообще-то нет.
Когда мы с мамой переехали в США, мне было пять лет. Мы поселились в большом доме в квартале кинозвезд, и плавать меня учила длинноносая пловчиха с телом, похожим на струну, и в вечной шапочке для бассейна. Она никогда не улыбалась, но после каждого занятия угощала меня мороженым. У мамы был любовник, который не пользовался мылом. Мама называла его французом. Еще он не стригся и зубной пастой тоже не пользовался. Мама говорила, что он так поступает «по политическим соображениям». Я забиралась к нему на колени и обматывала лицо его волосами. Волосы были черные, прямые и пахли морским дном. Если верить маме, умнее мужчины в мире нет. У нее и другой любовник был. По-моему, его звали Дик, а может, Джон. Точно не помню. Имена – вообще штука сложная. Их сложно давать, носить, помнить, жить с ними, избавляться от них. Не исключено, что его вообще звали Боб. Как-то раз он отвез нас с мамой в магазин игрушек – по его словам, крупнейший в мире, и сказал, чтобы я выбирала все, что захочется. Он носил свободные рубахи и брюки и говорил, что любит меня. Я знала, что это ничего не значит и что по-настоящему он меня все равно не любит. «В Лос-Анджелесе, – говорила мама, – все говорят, что любят тебя, но на самом деле это не так. – Мама показала на свой большой нос и добавила: – Тут нужно держать нос по ветру и не верить каждому встречному и поперечному».
В магазине игрушек мамин любовник повернулся к нам с мамой и широко – от уха до уха – улыбнулся. Я видела его губы и оба уха, а глаз не видела, потому что их скрывали огромные солнечные очки, которые он никогда не снимал.
Мы едва успели войти в магазин.
– Как тебе вот это? – он взмахнул чем-то наподобие сковородки из серебряной фольги, – поставил ее на плиту. – Раз-два-три – и попкорн готов.
Мы с мамой смотрели на сковородку.
– Возьмем, да? – нетерпеливо заявил он и положил в тележку шесть сковородок для попкорна.
Мамин любовник все время курил. Сигареты, сигариллы, трубки, кальян. В магазине игрушек он курил лакричную сигарету, внешне неотличимую от обычной, но со вкусом сладкой лакрицы. Он и нам с мамой такие дал. Мы едва поспевали за ним. Мама держала меня за руку.
– Как вам это? – выкрикивал он. Мы его слышали, но не видели.
Он то появлялся перед нами, то исчезал. Вот он уже держит в руках светловолосую куклу. У нее голубые глаза и длинные черные ресницы, похожие на кошачьи усы. Запястья и ноги у нее пухлые, а если нажать кукле на живот, она хнычет.
В магазине игрушек длинные узкие коридоры, где по обеим сторонам, от пола до потолка, полки с товарами. Лампы в потолке светятся зеленым. Мы нагружаем игрушками две тележки – в основном там куклы и одежда для них, а еще огромная рыбина, с которой можно купаться. Мамин любовник сажает меня в тележку и бежит по проходу, где на полках танки и военные самолеты. Я будто плыву под водой. Мама бежит за нами и смеется.
Много тысяч лет назад, во времена жизни Елены Прекрасной, историки составляли списки ее женихов. Один список составил Псевдо-Аполлодор (31 жених), другой – Гесиод (11 женихов), а третий – Гай Юлий Гигин (36 женихов).
Кротким голоском маленькой девочки мама говорит:
– Я могу заполучить, кого захочу. Мне достаточно на них посмотреть.
Она часто называет мужчин «они», а женщин «мы».
«Им не нравится, когда у нас скрипучие голоса».
«Главное – не переусердствовать. Иначе мы их пугаем».
У меня блокноты в плотной красной обложке, но дневников я не веду. Я составляю списки. Например:
Мои няни.