озвонила тетя Тоня. - Допрыгалась, - шмыгала носом тетя Тоня. - Ну, разве можно в капронках по такой погоде? Голова на плечах имеется? -Что случилось-то, теть Тонь? -Увезли ночью, температура сорок, двустороннее воспаление легких. Кирюшка простыл, а Олежке не дают больничный. - Поняла я все. И в самом деле - поняла. Собираю вещи и еду спасать Ленкино семейство. И никаких крамольных мыслей. Никаких! Тетя Тоня еще долго причитала и жаловалась на жизнь, но слушать ее не было никакого терпения. Я скомкала разговор, и попрощалась. Вскоре уже открывала дверь квартиры своим ключом. Мне навстречу вышел Кирюшка – глаза на мокром месте, явно нездоров, хорошо хоть не воспаление, как у мамы. Тетя Тоня попрощалась и улизнула, а я смеялась и танцевала, эмоции меня переполняли. Даже Кирюшка, глядя на меня, начал улыбаться. Мы приготовили ужин, а потом долго читали и Кирка уснул на моих руках. Я наслаждалась его теплом и прижималась щекой к его макушке. Когда пришел Олег, я силой воли удержала себя на месте. Не время, уговаривала я себя - жди. А он долго смотрел на нас спящих. Поневоле уснув с ребенком ранним вечером, я и проснулась ни свет, ни заря - солнце лишь робко разбросало серые тени по комнате, на более пока не решаясь. Кирюшка встал еще раньше и, видимо, удивившись отсутствию утренней клетки, ушел на пол и спокойно играл кубиками в полумраке. Ночью он спал на удивление крепко, лишь я пару раз проснулась и прижала губы к его лбу, меряя температуру. Уникальный, самый лучший в мире мальчик. Олега еще не было слышно, и я спокойно прошла в ванную, решив наскоро принять душ. То, что произошло далее, просто стечение обстоятельств. Я привыкла жить одна и не запирать дверей. Я стояла перед зеркалом и, по сложившейся традиции, разглядывала свое отражение, вяло прикидывая, насколько стоит мне увеличивать грудь, когда дверь распахнулась. Несколько мгновений Олег просто стоял, замерев – его отражение было прямо передо мной, а затем глаза полыхнули злостью, и дверь с грохотом захлопнулась. Краска бросилась мне в лицо. Я натянула на себя Ленкин халат, и бросилась за ним. - Олег! Это вышло случайно, я не хотела, честно! Он лишь хмыкнул, устраивая сына в детском стульчике. На меня не смотрел. Я засуетилась, накрывая на стол, заваривая ребенку экстренную, скорую кашу из коробки и нарезая бутерброды – на большее меня не хватило, чувствовала, что руки мелко тряслись. - Если хочешь, я поеду домой. И Кирюшку с собой заберу. Не так он и простужен. - Кира, - Олег говорил весьма спокойно, – ты свято веришь в силу своих сомнительных прелестей? Успокойся, и в мыслях не было посягать на твою честь. - Он помолчал. – Без обид, я благодарен тебе за помощь, но… - Хватит, - перебила я. - Забыли. Прижалась на секунду к прохладной дверце шкафчика и резко обернулась, успев поймать взгляд Олега. Разглядывал он то, что Ленкин короткий халат не скрывал, а уж там меня природа не обидела. Видимо оценивает сомнительность моих прелестей, зло подумала я и, бросив: « Завтракайте!» - ушла в «свою» комнату. Там я и отсиживалась трусливо, Кирка лопоча провожал отца на работу, звонко поцеловал на прощание, а затем его взъерошенная голова показалась в проеме двери. Весь день я прижимала его к себе и спрашивала: - Кирюш, ты же меня любишь? Правда-правда, сильно-сильно? Кирилл смеялся, кивал и дарил мне липкие и самые сладкие в мире поцелуи. Сердце билось лихорадочно. Я еще не отдавала себе отчета в том, на что решилась, но уже продумывала детали – они проскальзывали в голову без моего ведома. Мы с Киркой отправили необходимый минимум работы мне в офис, хотя за работу я не держалась, делала по привычке. Выдержала спор с шефом – все его аргументы разбивались о мое железное не могу, вынуждая его сдаться. Уделили время тете Тоне, нагрянувшей с инспекцией, позвонили Ленке. Ее голос был измучен, и к моей радости долго говорить она не могла. Потом я достала из сумки свои любимые легкие джинсы и, не давая времени для сомнений, обрезала их – очень коротко. На сегодня этого достаточно. Терпение. Наконец хлопнула дверь, зашаталась привычно вешалка, Олег вернулся. Мой наряд, ноги, а тем более то, что немногим выше, никак комментировать не стал. Выглядел рассеянным, скользил по мне взглядом и томился. Уложил спать сына, так как вернулся очень поздно, и на большее времени не хватило, ушел к себе. Я пыталась читать, но не видела строк. То и дело прислушивалась, в надежде уловить хоть шаги, и пару раз даже прижималась к стене ухом. Я казалась себе больной - полудрема, наконец сморившая меня, больше походила на беспамятство, а сны яркие, реалистичные до дрожи, вконец измучили. Я больше не хотела снов, мне было их мало. Утром я надела Ленкину майку. Так как грудь у нее была значительно больше, она на мне болталась, тонкие бретельки норовили сползти с плеча, обнажая значительную часть спины. Лифчик я не одела сознательно – долго крутилась перед зеркалом и решила, что выгляжу обольщающе: маленькие холмики груди лишь слегка приподнимали майку, шорты убийственно коротки, волосы убраны наверх. Я выглядела женственным сексуальным мальчиком, но в этом было свое очарование. Олег встретил меня напряженным, ставшим уже привычным молчанием. Если бы не щебет Кирюши, можно было бы подумать, что это сцена из немого кино. - Буду поздно, - бросил он в дверях. - Очень. Не ждите, ложитесь спать. И вдруг посмотрел на меня, жадно окинув взглядом, откровенно, всю, от тонких щиколоток, до моей многострадальной груди, и вышел. Я привалилась к стене, сердце гулко стучало где-то в голове. Разве такое возможно? Ноги подгибались. Вечером Кирилл капризничал и отказывался спать – он не мог понять, куда делись оба его родителя разом, мое же общество он считал неравноценной заменой. Уснул лишь после десяти, измучив меня окончательно. Олега не было – я решила, что он просто струсил и не придет ночевать. Явился он негаданно, когда я шла из ванной, завернувшись в полотенце, мокрые волосы холодили спину. Зашел, посмотрел на меня и рассмеялся. - Случайно, угадал? Ты не хотела?– он был пьян. - Почему же? Третий час тебя дожидаюсь. Тут, в полотенце. - Ждешь, да? Ну, считай, дождалась. И дернул меня за полотенце. - Олег, ты пьян, пусти меня, пожалуйста. - А как ты меня иначе совратишь? Никак детка, я кремень. И прижал меня к стене в коридоре. Его руки были холодными, но жгли мою кожу. Уже в постели, лежа под ним, обнимая его, прижимаясь и, о боже, целуя его, жадно, ненасытно, я никак не могла поверить, что это происходит со мной. Это точно не любовь. Столько страсти и ярости было в сплетении наших тел. Когда все закончилось, я была просто опустошена. Гладила его спину и старалась ни о чем не думать. Олег оттолкнул мою руку, ушел, заперся в ванной. Ну, и кто из нас девочка, горько подумала я и, размазывая непрошеные слезы по лицу, покинула супружескую постель. Вернулась на свой диван, до утра сверлила взглядом потолок, прислушиваясь к тишине квартиры. Думала я о Ленке. Никак не могла отогнать этих мыслей. Как она там сейчас? Вспоминала нас маленькими, у меня дома есть замечательная фотография – мы с ней в первом классе, с бантами и без передних зубов. Вспомнила, как собирали Ленку на первое свидание и сколько косметики она на себя намазала. А потом нас поймала тетя Тоня, и Ленка, всхлипывая, отмывала лицо в ванной. У нее всегда было много свиданий, друзей, парней, знакомых. Иногда я искренне считала ее глупой и легкомысленной, но рядом с ней было так жарко жить. В ней было много жизни, и она заражала своим безудержным оптимизмом всех вокруг. Наверное, поэтому я к ней тянулась, она раскрашивала мои серые будни яркими красками. Но, честное слово, я никогда раньше ей не завидовала. До тех пор, пока три года назад, не притянув меня в качестве поддержки, она не привела знакомить к тете Тоне Олега. Тогда я, увидев его, такого высокого и тогда еще по-юношески, несмотря на то, что он был старше Ленки, нескладного, такого милого и смешного, с озорством в серых глазах, я поняла, что можно ненавидеть любя. Именно так я относилась к своей подруге. Ведь это на нее он так смотрел, по-собственнически, гордо. Над ее шутками смеялся. Мне доставалась лишь кроткая, ободряющая улыбка, рассеянный невнимательный взгляд. А теперь я каждой клеткой своей чувствовала тело Олега, так невозможно близко, как никогда со мною не бывало. Наверняка каждую свою близость мне суждено сравнивать с тем, что произошло сегодня, в их постели. Почему я не чувствую триумфа? Почему так горько? Это нечестно, неправильно, я слишком долго ждала, я хочу вновь и вновь проживать в мыслях каждое мгновение. Но прогнать Ленку из своей головы не удавалось, она сговорилась с моей, покладистой обычно, совестью. Утром я не вставала до последнего, Олег сам готовил сыну завтрак. Сбежать бы мне прямо в этот момент, но что-то держало меня, крепко, необъяснимо. Хотя зачем врать? Все и так предельно ясно и почему я здесь, и что держит. Но в голове моей бродили шальные мысли, струи душа казались мне его руками, хотя он наверняка никогда не будет со мной так мягок. - Да, да! – восторженно кричал Кирюшка маме в трубку. - У вас все хорошо? – спрашивала Лена. – В ближайшие дни меня точно не отпустят. – Все нормально, лечись. - Я Олегу звонила. Он так обеспокоен, так скучает, я просто места себе не нахожу. - Твое место здесь, - я говорила, а щеки мои горели, - я для тебя его постерегу. Ленка хрипло смеялась, глупая, бестолковая моя Ленка. Ночи я ждала и боялас