дь у нее была значительно больше, она на мне болталась, тонкие бретельки норовили сползти с плеча, обнажая значительную часть спины. Лифчик я не одела сознательно – долго крутилась перед зеркалом и решила, что выгляжу обольщающе: маленькие холмики груди лишь слегка приподнимали майку, шорты убийственно коротки, волосы убраны наверх. Я выглядела женственным сексуальным мальчиком, но в этом было свое очарование. Олег встретил меня напряженным, ставшим уже привычным молчанием. Если бы не щебет Кирюши, можно было бы подумать, что это сцена из немого кино. - Буду поздно, - бросил он в дверях. - Очень. Не ждите, ложитесь спать. И вдруг посмотрел на меня, жадно окинув взглядом, откровенно, всю, от тонких щиколоток, до моей многострадальной груди, и вышел. Я привалилась к стене, сердце гулко стучало где-то в голове. Разве такое возможно? Ноги подгибались. Вечером Кирилл капризничал и отказывался спать – он не мог понять, куда делись оба его родителя разом, мое же общество он считал неравноценной заменой. Уснул лишь после десяти, измучив меня окончательно. Олега не было – я решила, что он просто струсил и не придет ночевать. Явился он негаданно, когда я шла из ванной, завернувшись в полотенце, мокрые волосы холодили спину. Зашел, посмотрел на меня и рассмеялся. - Случайно, угадал? Ты не хотела?– он был пьян. - Почему же? Третий час тебя дожидаюсь. Тут, в полотенце. - Ждешь, да? Ну, считай, дождалась. И дернул меня за полотенце. - Олег, ты пьян, пусти меня, пожалуйста. - А как ты меня иначе совратишь? Никак детка, я кремень. И прижал меня к стене в коридоре. Его руки были холодными, но жгли мою кожу. Уже в постели, лежа под ним, обнимая его, прижимаясь и, о боже, целуя его, жадно, ненасытно, я никак не могла поверить, что это происходит со мной. Это точно не любовь. Столько страсти и ярости было в сплетении наших тел. Когда все закончилось, я была просто опустошена. Гладила его спину и старалась ни о чем не думать. Олег оттолкнул мою руку, ушел, заперся в ванной. Ну, и кто из нас девочка, горько подумала я и, размазывая непрошеные слезы по лицу, покинула супружескую постель. Вернулась на свой диван, до утра сверлила взглядом потолок, прислушиваясь к тишине квартиры. Думала я о Ленке. Никак не могла отогнать этих мыслей. Как она там сейчас? Вспоминала нас маленькими, у меня дома есть замечательная фотография – мы с ней в первом классе, с бантами и без передних зубов. Вспомнила, как собирали Ленку на первое свидание и сколько косметики она на себя намазала. А потом нас поймала тетя Тоня, и Ленка, всхлипывая, отмывала лицо в ванной. У нее всегда было много свиданий, друзей, парней, знакомых. Иногда я искренне считала ее глупой и легкомысленной, но рядом с ней было так жарко жить. В ней было много жизни, и она заражала своим безудержным оптимизмом всех вокруг. Наверное, поэтому я к ней тянулась, она раскрашивала мои серые будни яркими красками. Но, честное слово, я никогда раньше ей не завидовала. До тех пор, пока три года назад, не притянув меня в качестве поддержки, она не привела знакомить к тете Тоне Олега. Тогда я, увидев его, такого высокого и тогда еще по-юношески, несмотря на то, что он был старше Ленки, нескладного, такого милого и смешного, с озорством в серых глазах, я поняла, что можно ненавидеть любя. Именно так я относилась к своей подруге. Ведь это на нее он так смотрел, по-собственнически, гордо. Над ее шутками смеялся. Мне доставалась лишь кроткая, ободряющая улыбка, рассеянный невнимательный взгляд. А теперь я каждой клеткой своей чувствовала тело Олега, так невозможно близко, как никогда со мною не бывало. Наверняка каждую свою близость мне суждено сравнивать с тем, что произошло сегодня, в их постели. Почему я не чувствую триумфа? Почему так горько? Это нечестно, неправильно, я слишком долго ждала, я хочу вновь и вновь проживать в мыслях каждое мгновение. Но прогнать Ленку из своей головы не удавалось, она сговорилась с моей, покладистой обычно, совестью. Утром я не вставала до последнего, Олег сам готовил сыну завтрак. Сбежать бы мне прямо в этот момент, но что-то держало меня, крепко, необъяснимо. Хотя зачем врать? Все и так предельно ясно и почему я здесь, и что держит. Но в голове моей бродили шальные мысли, струи душа казались мне его руками, хотя он наверняка никогда не будет со мной так мягок. - Да, да! – восторженно кричал Кирюшка маме в трубку. - У вас все хорошо? – спрашивала Лена. – В ближайшие дни меня точно не отпустят. – Все нормально, лечись. - Я Олегу звонила. Он так обеспокоен, так скучает, я просто места себе не нахожу. - Твое место здесь, - я говорила, а щеки мои горели, - я для тебя его постерегу. Ленка хрипло смеялась, глупая, бестолковая моя Ленка. Ночи я ждала и боялась. Но напрасно, Олег просто не пришел ночевать. На следующий день мы поехали к Ленке, махали ей в окошко, нарисовали солнышко на асфальте. Кирилл плакал и не хотел уходить без мамы. Я несла на руках его крепкое, тяжелое уже тельце, и пыталась понять, ну почему же ее все так любят? А когда позвонил Игорь, мы с Киркой решили ему не отвечать. Сейчас для меня его просто не существовало. Я танцевала с ребенком и искала причины для радости. Безуспешно. Ночью Олег пришел сам. Просто сел на край постели, медленно провел ладонью по моей ноге. Казалось, он напряженно размышляет. Я затаила дыхание, словно это помогло бы мне уловить его мысли. А потом бросилась, словно в омут с головой. И больше никаких мыслей, лишь наши тела, безумство, граничащее с болью, восторг обладания. Следующие дни пролетели как в угаре. Олег никогда не оставался со мной на ночь - ночами он предпочитал ходить и курить, Лена ему этого не позволяла, а теперь дымом пахла вся квартира. Я боялась сказать хоть слово, малейшее неосторожное движение могло нарушить хрупкий баланс. Олег был взвинчен и резок, срывался на Кирюшку, на меня смотрел мрачно и исподлобья. Но это не мешало приходить ему каждую ночь и жарко, жадно любить. Не меня, нет, не стану тешить себя иллюзиями - мое тело. Иногда он приходил, когда я уже спала и, просыпаясь, не сразу могла отличить реальность от сновидения, в моих снах было все тоже. Приезжала тетя Тоня – я буквально заикалась от страха. Как она может не видеть? Мне казалось, что каждый его поцелуй отпечатался на моем теле как клеймо. Со страхом считала дни, а Ленка, напротив, веселела. Шутила, что освободит меня от семейного ярма, а я ее тихо ненавидела. Ёе должны были выписать во вторник, у меня было еще четыре дня. После обеда Олег уложил сына спать, я мыла посуду. Раздались шаги, его ладонь оказалась на моей спине. Он гладил меня нарочито неторопливо, словно обдумывая варианты. Словно хотел дать себе шанс убежать. Затем развернул меня, задрал юбку и посадил на столешницу. Я приникла к нему в поцелуе, для меня было важно его целовать, а сама нетерпеливо дергала его ширинку, расстегивала рубашку. Поворот ключа в двери был подобен грому. Олег отпрянул от меня, пытаясь привести одежду в порядок, дышал тяжело, как загнанный зверь, я одергивала юбку, но понимала, что все усилия бесполезны. - Любимки! – Лена была уже в квартире. - Мама сбежала к вам с тихого часа! Увидела нас и остановилась в дверях кухни. Непонимание в ее глазах сменилось ужасом, она прижала ладони ко рту, но сквозь них все равно прорвался тихий надсадный хрип. Из пакета, который она выронила из рук, высыпались и раскатились по полу яркие, словно ненастоящие, красные яблоки. Она выбежала из квартиры, Олег за ней, босиком. Тоже заболеет, вяло подумала я. Села на стул, и стала смотреть на яблоки. Не знаю, сколько я просидела. Заставила себя встать, пошла в комнату поглядеть на Кирюшку. Он спал так сладко, положив ладошку под щеку, мой мальчик с праздничной открытки. Хотела его поцеловать, но мешали прутья кровати, я привычно, мимоходом помянула Ленку недобрым словом и рассмеялась. Присела на пол и прижалась к прутьям лицом, осторожно погладила Кирюшку по его пушистым вихрам. Собрала свои вещи, пошла к выходу. Олег сидел на кухне и тоже глядел на яблоки. Головы не поднял. Я подавила вздох, открыла дверь и вышла из их жизни. Шла по улице, вглядываясь зачем-то в лица прохожих. Маленькие аккуратные бабушки – неужели я такой когда-нибудь стану? Или скрутит жизнь в бараний рог, ничего мне не оставив, даже старости? Мамы с колясками, молодые парочки. Никуда не спешащие подростки и наоборот, опаздывающие жить, куда-то вперед летящие люди. Люди, люди. У них у всех есть своя жизнь, свои дома, где они укроются вечером. А мне что осталось? Я шагала и думала, и мысли мои были темны. Что же теперь, без Ленки, Кирюшки, Олега? Буду читать, пить, заведу кошку. Возможно, иногда будет приходить Игорь и мы, устав от одиночества, будем заниматься скучным, безрадостным сексом? Беда в том, что я хочу пожалеть о своем поступке, но никак не выходит. Если бы была возможность, я бы поступала так вновь и вновь, в кровь разбивая лоб об эти грабли. Мне никак не мечталось, хотя я уже продумала сценарий – безутешная Лена не находит в себе сил простить мужа, и покидает город и нашу жизнь. Олег просит меня выйти за него замуж и стать матерью для Кирюшки… В общем, детали продуманы, а вдохновения ноль. Никто мне не звонил, даже мой верный Игорь. Вечер тянулся бесконечно. Моя рука не раз тянулась к телефону, позвонить бы хоть Тоне, но я боялась - ведь нынче я предательница. На работе мне были рады, это даже приятно. Хотя вызвано это было тем, что обычно мне тяжело отказать людям