ь. Но напрасно, Олег просто не пришел ночевать. На следующий день мы поехали к Ленке, махали ей в окошко, нарисовали солнышко на асфальте. Кирилл плакал и не хотел уходить без мамы. Я несла на руках его крепкое, тяжелое уже тельце, и пыталась понять, ну почему же ее все так любят? А когда позвонил Игорь, мы с Киркой решили ему не отвечать. Сейчас для меня его просто не существовало. Я танцевала с ребенком и искала причины для радости. Безуспешно. Ночью Олег пришел сам. Просто сел на край постели, медленно провел ладонью по моей ноге. Казалось, он напряженно размышляет. Я затаила дыхание, словно это помогло бы мне уловить его мысли. А потом бросилась, словно в омут с головой. И больше никаких мыслей, лишь наши тела, безумство, граничащее с болью, восторг обладания. Следующие дни пролетели как в угаре. Олег никогда не оставался со мной на ночь - ночами он предпочитал ходить и курить, Лена ему этого не позволяла, а теперь дымом пахла вся квартира. Я боялась сказать хоть слово, малейшее неосторожное движение могло нарушить хрупкий баланс. Олег был взвинчен и резок, срывался на Кирюшку, на меня смотрел мрачно и исподлобья. Но это не мешало приходить ему каждую ночь и жарко, жадно любить. Не меня, нет, не стану тешить себя иллюзиями - мое тело. Иногда он приходил, когда я уже спала и, просыпаясь, не сразу могла отличить реальность от сновидения, в моих снах было все тоже. Приезжала тетя Тоня – я буквально заикалась от страха. Как она может не видеть? Мне казалось, что каждый его поцелуй отпечатался на моем теле как клеймо. Со страхом считала дни, а Ленка, напротив, веселела. Шутила, что освободит меня от семейного ярма, а я ее тихо ненавидела. Ёе должны были выписать во вторник, у меня было еще четыре дня. После обеда Олег уложил сына спать, я мыла посуду. Раздались шаги, его ладонь оказалась на моей спине. Он гладил меня нарочито неторопливо, словно обдумывая варианты. Словно хотел дать себе шанс убежать. Затем развернул меня, задрал юбку и посадил на столешницу. Я приникла к нему в поцелуе, для меня было важно его целовать, а сама нетерпеливо дергала его ширинку, расстегивала рубашку. Поворот ключа в двери был подобен грому. Олег отпрянул от меня, пытаясь привести одежду в порядок, дышал тяжело, как загнанный зверь, я одергивала юбку, но понимала, что все усилия бесполезны. - Любимки! – Лена была уже в квартире. - Мама сбежала к вам с тихого часа! Увидела нас и остановилась в дверях кухни. Непонимание в ее глазах сменилось ужасом, она прижала ладони ко рту, но сквозь них все равно прорвался тихий надсадный хрип. Из пакета, который она выронила из рук, высыпались и раскатились по полу яркие, словно ненастоящие, красные яблоки. Она выбежала из квартиры, Олег за ней, босиком. Тоже заболеет, вяло подумала я. Села на стул, и стала смотреть на яблоки. Не знаю, сколько я просидела. Заставила себя встать, пошла в комнату поглядеть на Кирюшку. Он спал так сладко, положив ладошку под щеку, мой мальчик с праздничной открытки. Хотела его поцеловать, но мешали прутья кровати, я привычно, мимоходом помянула Ленку недобрым словом и рассмеялась. Присела на пол и прижалась к прутьям лицом, осторожно погладила Кирюшку по его пушистым вихрам. Собрала свои вещи, пошла к выходу. Олег сидел на кухне и тоже глядел на яблоки. Головы не поднял. Я подавила вздох, открыла дверь и вышла из их жизни. Шла по улице, вглядываясь зачем-то в лица прохожих. Маленькие аккуратные бабушки – неужели я такой когда-нибудь стану? Или скрутит жизнь в бараний рог, ничего мне не оставив, даже старости? Мамы с колясками, молодые парочки. Никуда не спешащие подростки и наоборот, опаздывающие жить, куда-то вперед летящие люди. Люди, люди. У них у всех есть своя жизнь, свои дома, где они укроются вечером. А мне что осталось? Я шагала и думала, и мысли мои были темны. Что же теперь, без Ленки, Кирюшки, Олега? Буду читать, пить, заведу кошку. Возможно, иногда будет приходить Игорь и мы, устав от одиночества, будем заниматься скучным, безрадостным сексом? Беда в том, что я хочу пожалеть о своем поступке, но никак не выходит. Если бы была возможность, я бы поступала так вновь и вновь, в кровь разбивая лоб об эти грабли. Мне никак не мечталось, хотя я уже продумала сценарий – безутешная Лена не находит в себе сил простить мужа, и покидает город и нашу жизнь. Олег просит меня выйти за него замуж и стать матерью для Кирюшки… В общем, детали продуманы, а вдохновения ноль. Никто мне не звонил, даже мой верный Игорь. Вечер тянулся бесконечно. Моя рука не раз тянулась к телефону, позвонить бы хоть Тоне, но я боялась - ведь нынче я предательница. На работе мне были рады, это даже приятно. Хотя вызвано это было тем, что обычно мне тяжело отказать людям, и они на мне ездят. Дни тянулись медленно, но стабильно, что радовало. На четвертый позвонила тетя Тоня. - Здравствуй, Кирочка, - сказано это было вполне миролюбиво, и я вознадеялась, что она еще ничего не знает, что конечно невероятно при Ленкиной болтливости. – Как у тебя дела, моя девочка? - Да как обычно, а у вас? Тетя протяжно вздохнула, а я, наоборот, затаила дыхание, в ожидании долгожданной информации. - Беда у нас, беда, - замолчала, подыскивая слова. – Ушла Лена от Олега. Несколько дней уже как. Даже за сыном не поехала, мне пришлось. И Олег ходит смурной, слова не вытянешь… А моя-то сидит - не ест, не пьет. Молчит да в окно смотрит. Я уж и не знаю, как быть, так хорошо ведь жили. Ты ничего, Кир, не знаешь? - Нет, - я подумала мгновение, - мне Лена не звонила. Прямо сейчас я не могу, но, если что, вы мне звоните, я приеду, вдруг чем и помогу. - Хорошо, Кирочка, - тетя вздохнула, вновь и еще горше прежнего. – Вот ведь жизнь, да? Говорила я ей, не ходи так рано замуж, да разве станет слушать… Я попрощалась и задумалась. Лена ничего никому не сказала. Есть ли для меня шанс возврата к прежней жизни? Вечером ноги привычно понесли меня к дому Олега. Свет горел во всех окнах, но никакого движения. Лишь колыхается занавеска в открытом кухонном окне, а на дворе уже поздняя осень. С полчаса я посидела на лавочке, глядя на окна и надеясь хоть мельком Олега увидеть, но напрасно. На телефоне пять пропущенных от Игоря. Поддавшись импульсу, я написала ему, что вечером свободна. Он принес торт, не люблю их. Я отрезала ему солидный кусок, он споро с ним расправился. Сидел, вдумчиво на меня смотрел. Интересно, что он видел? А о чем думал, я узнала через минуту. - Кира, выходи за меня замуж, а? – такого поворота я не ожидала и молчала, опешив. - Так тоскливо и одиноко жить, а тебя я люблю. Я постараюсь быть хорошим мужем. Кира, я готов смириться с тем, что пока твое сердце занято, но быть может, со временем, мне найдется там место. Что скажешь? Я и кольцо купил, да тянул до более торжественного момента. - Я… Игорь, это очень неожиданно. - Я готов подождать. Не скажу, что вечность. Годы идут, я хочу свою семью, хочу тебя. Но я буду ждать сколько смогу. Мне вновь стало его жалко, я точно знала, что не выйду за него. Почему я не полюбила его? Вот было бы славно. Я постаралась на славу и наверняка, моей пылкостью Игорь был приятно удивлен, а я просто пыталась сгладить его разочарование моим ответом. Теперь, когда я могла сравнить своих мужчин и в сексуальном плане, Игорь проигрывал еще сильнее. Хотя Олегу я не нужна, и он никогда не будет со мной так нежен. На следующий день я опять прошлась маршрутом работа – Ленкин двор – и их совместный в прошлом двор. Все так же, никаких изменений, но тянуло сюда как магнитом. На улице слякоть и холод, на душе тоже. Звонила тетя Тоня, плакала. Я не могла набраться храбрости, и предстать под очи Лены. За редактированием романа о счастливой и потому не очень правдоподобной любви, я смогла прожить еще три дня. С головой нырнула в чужие страсти, силком выталкивая из нее свои. Работа не самый плохой способ убить время, за нее деньги платят. Из чужой любви меня за уши вытянула тетя Тоня. Не дождавшись от меня вразумительного сочувствия, она пришла сама. Надо сказать, ранее мы с Леной жили в одном доме, но тетя продала свою двушку перед рождением Кирюши, и молодые, добавив деньги Олега, купили себе трехкомнатную. А тетя переехала к больной, доживающей век матери, которая нуждалась в уходе. Звонок в дверь раздался, когда главный герой объяснял своей возлюбленной, что он ее вовсе не предавал и ушел от нее, защищая ее жизнь ценой своих страданий. Было написано весьма увлекательно, и потому вторжению я была не рада, не ожидая от него ничего хорошего. Всунув ноги в тапки, я побрела к двери, параллельно размышляя, неужели эта бесхребетная героиня его простит? За дверью стояла тетя Тоня, конечно, кто еще придет ко мне в десять утра, в субботу. - Здравствуй, милая, – виновато потупилась. – Прости уж, что явилась, но сил моих нет больше, надо что-то делать. - Проходите на кухню, - посторонилась я. – Сейчас чайник поставлю, а вы рассказывайте. Всхлипывая и вздыхая, она принялась за рассказ. Очень трагичный, может даже поспорить с моей нынешней книжкой. - Представляешь, - тетя шумно хлебнула чая. – Не ест, не пьет. Заставляю, как дитё малое, да еще, прости господи, в ванную загоняю, мыться. И неделя ведь так! А на мне ведь мама еще, да Кирилл, сколько я продержусь еще? - А Олег что? - А что он? Приходил несколько раз, то кричал, то плакал. Ленка уткнется в угол, да сидит себе. Велела мне не пускать его больше, так он вчера камнями в окна бросался, слава богу, не попал. Соседи скоро милицию вызывать начнут, Кирюша плаче