, и они на мне ездят. Дни тянулись медленно, но стабильно, что радовало. На четвертый позвонила тетя Тоня. - Здравствуй, Кирочка, - сказано это было вполне миролюбиво, и я вознадеялась, что она еще ничего не знает, что конечно невероятно при Ленкиной болтливости. – Как у тебя дела, моя девочка? - Да как обычно, а у вас? Тетя протяжно вздохнула, а я, наоборот, затаила дыхание, в ожидании долгожданной информации. - Беда у нас, беда, - замолчала, подыскивая слова. – Ушла Лена от Олега. Несколько дней уже как. Даже за сыном не поехала, мне пришлось. И Олег ходит смурной, слова не вытянешь… А моя-то сидит - не ест, не пьет. Молчит да в окно смотрит. Я уж и не знаю, как быть, так хорошо ведь жили. Ты ничего, Кир, не знаешь? - Нет, - я подумала мгновение, - мне Лена не звонила. Прямо сейчас я не могу, но, если что, вы мне звоните, я приеду, вдруг чем и помогу. - Хорошо, Кирочка, - тетя вздохнула, вновь и еще горше прежнего. – Вот ведь жизнь, да? Говорила я ей, не ходи так рано замуж, да разве станет слушать… Я попрощалась и задумалась. Лена ничего никому не сказала. Есть ли для меня шанс возврата к прежней жизни? Вечером ноги привычно понесли меня к дому Олега. Свет горел во всех окнах, но никакого движения. Лишь колыхается занавеска в открытом кухонном окне, а на дворе уже поздняя осень. С полчаса я посидела на лавочке, глядя на окна и надеясь хоть мельком Олега увидеть, но напрасно. На телефоне пять пропущенных от Игоря. Поддавшись импульсу, я написала ему, что вечером свободна. Он принес торт, не люблю их. Я отрезала ему солидный кусок, он споро с ним расправился. Сидел, вдумчиво на меня смотрел. Интересно, что он видел? А о чем думал, я узнала через минуту. - Кира, выходи за меня замуж, а? – такого поворота я не ожидала и молчала, опешив. - Так тоскливо и одиноко жить, а тебя я люблю. Я постараюсь быть хорошим мужем. Кира, я готов смириться с тем, что пока твое сердце занято, но быть может, со временем, мне найдется там место. Что скажешь? Я и кольцо купил, да тянул до более торжественного момента. - Я… Игорь, это очень неожиданно. - Я готов подождать. Не скажу, что вечность. Годы идут, я хочу свою семью, хочу тебя. Но я буду ждать сколько смогу. Мне вновь стало его жалко, я точно знала, что не выйду за него. Почему я не полюбила его? Вот было бы славно. Я постаралась на славу и наверняка, моей пылкостью Игорь был приятно удивлен, а я просто пыталась сгладить его разочарование моим ответом. Теперь, когда я могла сравнить своих мужчин и в сексуальном плане, Игорь проигрывал еще сильнее. Хотя Олегу я не нужна, и он никогда не будет со мной так нежен. На следующий день я опять прошлась маршрутом работа – Ленкин двор – и их совместный в прошлом двор. Все так же, никаких изменений, но тянуло сюда как магнитом. На улице слякоть и холод, на душе тоже. Звонила тетя Тоня, плакала. Я не могла набраться храбрости, и предстать под очи Лены. За редактированием романа о счастливой и потому не очень правдоподобной любви, я смогла прожить еще три дня. С головой нырнула в чужие страсти, силком выталкивая из нее свои. Работа не самый плохой способ убить время, за нее деньги платят. Из чужой любви меня за уши вытянула тетя Тоня. Не дождавшись от меня вразумительного сочувствия, она пришла сама. Надо сказать, ранее мы с Леной жили в одном доме, но тетя продала свою двушку перед рождением Кирюши, и молодые, добавив деньги Олега, купили себе трехкомнатную. А тетя переехала к больной, доживающей век матери, которая нуждалась в уходе. Звонок в дверь раздался, когда главный герой объяснял своей возлюбленной, что он ее вовсе не предавал и ушел от нее, защищая ее жизнь ценой своих страданий. Было написано весьма увлекательно, и потому вторжению я была не рада, не ожидая от него ничего хорошего. Всунув ноги в тапки, я побрела к двери, параллельно размышляя, неужели эта бесхребетная героиня его простит? За дверью стояла тетя Тоня, конечно, кто еще придет ко мне в десять утра, в субботу. - Здравствуй, милая, – виновато потупилась. – Прости уж, что явилась, но сил моих нет больше, надо что-то делать. - Проходите на кухню, - посторонилась я. – Сейчас чайник поставлю, а вы рассказывайте. Всхлипывая и вздыхая, она принялась за рассказ. Очень трагичный, может даже поспорить с моей нынешней книжкой. - Представляешь, - тетя шумно хлебнула чая. – Не ест, не пьет. Заставляю, как дитё малое, да еще, прости господи, в ванную загоняю, мыться. И неделя ведь так! А на мне ведь мама еще, да Кирилл, сколько я продержусь еще? - А Олег что? - А что он? Приходил несколько раз, то кричал, то плакал. Ленка уткнется в угол, да сидит себе. Велела мне не пускать его больше, так он вчера камнями в окна бросался, слава богу, не попал. Соседи скоро милицию вызывать начнут, Кирюша плачет, что делать-то мне? Я молчала, ну что мне сказать? Чудо из чудес, что она не знает ничего, ну это просто вопрос времени. - Вы идите к внуку, а я завтра приду, обещаю. Закрыла двери и стала себя уговаривать. Наломала дров, будь добра, решай. Все внутри меня протестовало - боюсь представить, сколько унижения меня ожидает. Утром я неожиданно изменила свое решение, ноги сами понесли меня в другую сторону. Ленкин дом все так же возвышался над соседями, над ним даже тучи не клубились, солнце показалось. Всю дорогу я летела, а сейчас стояла во дворе и опять разглядывала окна, из кухонного все также полоскалась на ветру занавеска. Сев на лавочку, я выпросила у подростка сигарету и не торопясь, не обращая внимания на горечь, выкурила. Огляделась вокруг и рассмеялась – из мусорного бака торчала ветвистая Ленкина вешалка. Это придало мне сил, и я шагнула к подъезду. Открыв дверь, вошла. От создавшегося сквозняка окно на кухне громко хлопнуло. В квартире было тихо и холодно. Олег сидел на кухне, перед ним початая бутылка водки, стол усеян окурками. - А, это ты, – поднял он голову. – Полюбоваться пришла, или потрахаться? - Олег, я пришла все исправить. - Нет, правда?? – Олег рассмеялся и глотнул водки. – Ты, тупая, завистливая сучка, пришла все исправлять?? Да что ты понимаешь вообще!? Три года ты меня поедом ела, а ведь не от любви большой, да? Он вновь рассмеялся, плеснул водки, половину мимо, но даже внимания не обратил. Я достала себе стакан и щедро налила половину, почти не морщась, выпила. - Тебе ж всего хотелось, как у Ленки. Вот и меня хотелось, да зачем ты мне нужна, моль серая, я же ее люблю! Понимаешь ты это? Вот такую и люблю, глупую, смешную, мою. Знаешь, что я сделаю сейчас? Пойду и вешалку притащу обратно, вряд ли кто на это чудо позарился. А ты вали, вали, видеть тебя не хочу! Настроение его разительно менялось от смешливости к агрессии. Сейчас он смотрел на меня волком, сжимал рюмку в кулаке. Я боялась, что он меня ударит, но он запустил рюмкой в стену, закрыл ладонями лицо и начал раскачиваться вперед-назад. - Все, все сломала, ненавижу, - слова лились сквозь ладони невнятным пьяным потоком. – Что делать теперь? Не простит меня глупая гордая Ленка. С глухим стуком он ударился лицом об стол. Я решилась и подошла. - Пойдем, Олежек, пойдем, - я потянула его за руку и он послушно, как ребенок, встал и пошел за мной в комнату, сел на постель и уткнулся лицом в колени, мне показалось, что он плачет. - Сейчас я все сделаю, я все исправлю, слышишь? – я говорила и лихорадочно избавлялась от одежды, руки мои дрожали и путались. – Я пойду к ней. Она меня послушает, она всегда меня слушала, ты же знаешь. И все станет правильно, как нужно. Он так и сидел, пьяно всхлипывая, я стояла перед ним голая, ежилась от холода и ненавидела себя за невозможность просто уйти - о, как я хочу уйти! Но мои ноги подломились, и я упала перед ним на колени. Подняла его лицо, нырнула ладонями под футболку, провела по спине. Прижалась к нему всем своим бессовестным телом. Он, наконец посмотрел мне в глаза. - Я все исправлю. – Сказала медленно и четко, уже чувствуя, как его ладони легли на мои ноги, поднялись выше. – Я всё ей скажу, все станет как прежде, но без меня. Повалила его на постель, жадно вырывая у судьбы все, что она могла мне дать, забыв о Ленке, совести, даже о себе. Потом Олег уснул, даже не откатившись. Я медлила, первый и последний раз наслаждаясь тяжестью спящего, крепко прижавшегося, любимого мужчины. Перед тем как выйти, я положила свои ключи на тумбочку. Насилу удержалась от того, чтобы пройтись в последний раз по квартире, посидеть на постели рядом с Олегом, буквально вытолкнула себя в подъезд и, не давая себе время на раздумья, захлопнула дверь. Все. На следующий день я стояла в темной прихожей тети Тони. В квартире тяжело пахло болезнью и лекарствами. Из комнаты выбежал Кирюшка, обрадовался, обнял мои ноги крепко, изо всех своих сил. Во мне все содрогнулось, слёзы грозили вырваться наружу. Я обняла его, поцеловав в макушку и мягко вытянув свою руку из его ладошек, пошла за тетей. Ленка сидела, уткнувшись взглядом в книжку. - Второй час на этой странице, – шепнула мне тетя. Волосы свисали неопрятными сосульками, в мамином халате, лак облупился, а сами ногти пожеваны. Никогда ее такой не видела. Я присела перед ней на пол, на меня она внимания не обращала. - Лена. Леночка, слышишь меня? – я прижалась к ее ногам. – Во мне вся беда. Я слишком тебя люблю, я хотела быть тобой, глупая. Разве ж это возможно? Я хотела быть с твоим мужем, я хотела, чтобы твой сын был моим. Я так в себе запуталась, Лена! Да, Олег виноват, но я же буквально его вынудила, помешалась, Лена! Мне так стало себя жалко, что я все-таки разревелась. Сидела, ка