– Бо, – удивленно поздоровалась Аида с помощником Магнуссона. Парень был одет в аккуратный костюм и коричневую с ромбами кепку газетчика. – То есть, мистер Йонг. Какой приятный сюрприз.
Собеседник вежливо кивнул:
– Можете называть меня, как хотите. И рад вас снова видеть.
– Как поживает ваш босс? – тихо спросила Аида, глянув через плечо на миссис Лин. Владелица ресторана разговаривала с покупателями у прилавка.
– Намного лучше. И никаких призраков, – ответил Бо. – По крайней мере, они его больше не преследует. Он прислал меня сюда узнать, не соблаговолите ли вы прогнать духа из его кабинета.
Пульс Аиды ускорился, и она ощутила прилив адреналина.
– Вот как?
– Он появляется после полудня, поэтому босс послал меня за вами сейчас. Если вас не затруднит, снаружи стоит машина.
– Прямо сейчас?
– Да.
– И он полагает, будто я все брошу и побегу со всех ног?
– Если честно, люди так обычно и делают, – ответил Бо с хитрой улыбкой. – На сей раз он собирается заплатить за ваши услуги.
Аида чуть не расхохоталась:
– Я очень дорого стою.
– Он очень богат.
– Не сомневаюсь.
– Уинтер в нетерпении, словно мальчик в Рождество, и он никогда не приглашает никого к себе домой, поэтому вам стоит прийти. Давайте ускользнем, пока не закончился обеденный перерыв и не появились пробки на дорогах.
Приехать к мужчине домой? Конечно, это неразумно, особенно к такому, как Уинтер. Но разве она когда-то отказывалась от новых впечатлений? К тому же интересно взглянуть на жилище богатого бутлегера.
Да и лишние деньги не помешают, так что, наверное, стоит поехать. И ямочки на его пояснице тут абсолютно ни при чем.
– Я смогу, только ненадолго, – согласилась Аида. Затем сунула письма в сумочку и помахала миссис Лин, которая полным любопытства взглядом провожала ее за дверь под серый дождик.
Первое открытие о личной жизни бутлегера красовалось у бордюра рядом с газетным киоском. Темно-красный лимузин «Пирс-Эрроу» с отполированной черной крышей. На таком Принц Тьмы мог бы выезжать из ворот ада. Даже с инфернальной расцветкой, это был безумно изысканный автомобиль с белобокими покрышками, блестящими окнами и сияющим хромированным покрытием. Массивная ходовая часть напоминала пароходную палубу с серебряной стрелой на капоте. Показная роскошь. Такие машины принадлежали звездам Голливуда. Аида видела подобные только в журналах. Она тупо глазела на чудо-машину, как и проходящие мимо туристы.
– Красавица, верно? – спросил Бо. – Совсем новая, на заказ делали.
Помощник открыл заднюю дверцу, предлагая Аиде садиться. Внутреннее убранство было идеальным: полированный деревянный руль, хромированные лампочки для чтения дорожной карты и веревочки с хрусталиками для задергивания штор. Аида едва сдержалась, чтобы не присвистнуть, устраиваясь на кожаном сиденье и вытягивая ноги на специальную скамеечку.
Длинное окно, опущенное наполовину, служило заслонкой между передним и задним сиденьями. Маленький переносной телефон позволял говорить с водителем. Включив зажигание, Бо увидел, что Аида уставилась на трубку.
– Хотите поднять заслонку полностью?
– Чтобы поговорить сама с собой?
Бо улыбнулся в ответ, и через секунду лимузин влился в поток машин.
Аида смотрела в окно на удлиненные дождевые капли. Машина неслась на запад, оставляя позади магазины шелковых тапочек и восточных ковров. Через несколько кварталов они уже въезжали в незнакомую ей часть города.
Аида не знала, куда девать руки, и спросила погромче, чтобы перекричать громыхающий мотор:
– Сколько вы уже работаете на мистера Магнуссона?
– Примерно лет семь. Он нанял меня, когда начал помогать отцу с семейным бизнесом, сразу как закончил Беркли [7].
Значит, Уинтер учился в Беркли? Удивительно.
– А сколько вам было, когда вы начали на него работать?
– Четырнадцать.
Боже праведный. Он занимался нелегальными делами, когда был еще ребенком? Хотя, наверное, не стоит его слишком жалеть. Бо явно не бедствовал, а уж Аиде ли не знать, каково это, когда снедает желание заработать.
– Сначала он иногда посылал меня по мелким поручениям, – пояснил Бо. – А потом я начал работать на него каждый день после школы. После аварии…
– Той, в которой он повредил глаз? Что же случилось?
– Вы не знаете?
– Он не говорил.