Как объяснить ему, почему ты в лохмотьях и без ботинок? Полицейские хотят знать все: и что ты ел сегодня на обед и где тебя искать в декабре будущего года? Как объяснить ему, почему ты стоишь у витрины и с вожделением глядишь на выставленные там кексы? Если скажешь, что пробовал кекс только один раз в жизни (на ферме, в двадцати милях от города), то он спросит, почему ты сейчас не на ферме и почему слоняешься по улицам, в то время как все остальные работают. Не скажешь же ты ему, что работаешь во-ром-карманником. Так что как ни крути, а дорога тебе одна — в тюремную камеру; полицейский же, этот милый слуга народа, получит за тебя новенькую блестящую медаль, а то и прибавку к жалованью. Каждый живет как умеет.
Майна дошел до косогора, спускавшегося к Шенти-ленду, и остановился в глубоком раздумье. Люди, изредка проходившие мимо, с уважением посматривали в его сторону. Его здесь уже знали. Хотя он и состоял в шайке Бритвы, но был добрее и общительнее других, в глазах его не было такой пустоты и жестокости. Он не пинал ногами кур, не давал затрещин детям, мешавшимся у него под ногами. Его редко видели пьяным. Он никогда не выплескивал воду на картонные стены соседских хижин и не обзывал соседей скверными словами. Люди радовались, что среди товарищей Бритвы нашелся человек, который вежливо здоровается с ними и относится к ним с участием. Случалось даже, что Майна давал кое-кому из жителей поселка взаймы деньги, заранее зная, что те никогда не смогут вернуть долг, хотя и обещают.
Майна задумчиво смотрел с вершины холма вниз, на поселок. В воздухе, как обычно, стояли дым, пыль и гомон. Люди, возвращавшиеся домой после бесконечных поисков средств к существованию, не вызывали у него неприязни. Напротив, он считал, что со временем мог бы и полюбить их. Он сравнил жителей Шенти-ленда с батраками фермы, на которой трудился вместе с Меджей. Батраки, работающие за банку муки и бутылку снятого молока, низведены до положения чуть ли не рабов белого хозяина и его приказчика-зверя, в то время как обитатели Шенти-ленда чувствуют себя свободными. Правда, они тоже бедны, но над ними, по крайней мере, нет ни хозяина, ни приказчика. Здесь каждый себе хозяин, каждый как умеет добывает пропитание своей семье. И каждый надеется на лучшую долю. В Шенти-ленде нередко можно встретить людей, много лет проживших в поселке: им и жить-то, может быть, осталось недолго, а они мечтают: «Когда накопим денег…» Вот что значит не падать духом. Майна тоже никогда не падал духом. Надежда на лучшую долю помогла ему выдержать многие испытания: учебу в школе, скитания на задворках, работу на ферме и, наконец, жизнь в «священном» Шенти-ленде.
— Приветик! — услышал он у себя за спиной и быстро обернулся на женский голос.
— А, Делила. Привет, — обрадованно сказал он и протянул девушке руку.
Делила, одна из самых привлекательных девушек в Шенти-ленде, внимательно посмотрела на него.
— Ты чем-то встревожен?
Он улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Просто думал.
— О ком?
— О тебе, крошка. О ком же еще?
— Ну, и что ты обо мне думал? — с улыбкой спросила она.
— Где ты была?
Она помедлила с ответом. Он смотрел на нее: большие черные глаза, длинные черные ресницы, круглое личико и улыбчивые губы, обнажавшие два ряда ровных зубов.
— На работе.
— На работе?
— Да.
Ее улыбка показалась Майне вызывающей. Значит, нашла себе место и теперь работает.
— Давно?
— Уже три дня.
Майна улыбнулся, сжал ее маленькую ладонь и заглянул ей в глаза.
— Где?
— В городе.
— Где в городе?
— В баре «Дружба».
Майна удивленно поднял брови.