Другие заключенные, шедшие ужинать, остановились и смотрели на странного пришельца. Некоторые подшучивали над его нарядом и громко смеялись. Видно было, что новичок не привык одеваться таким манером: одеяло спадало с плеч, и он все время неуклюже придерживал его руками.
— Так, так… — пробормотал, отдуваясь, смотритель. — Ну, и кого же ты привез?
Шофер молча достал из кармана сигарету и закурил.
— Имя его — на сопроводительном листе, — сказал он наконец. — Да он вам и сам скажет, если спросите.
— Мало ли что он может сказать. Эта публика меняет фамилии быстрее, чем самый проворный хамелеон — окраску.
— Вы бы выдали ему одежду, если она есть, — предложил шофер. — Одеяло-то ему в полиции дали, и я должен его завтра вернуть.
Смотритель бросил на него быстрый взгляд.
— А что он наденет, когда отбудет свой срок?
Шофер пожал плечами и выпустил изо рта облако дыма.
— Мешок какой-нибудь дадите — и ладно. Или старое одеяло, если раздобритесь. Должен же он быть как-то одет, когда поедет к своим родным.
Смотритель привел заметно прихрамывающего заключенного в обшарпанную контору и выдал ему белую арестантскую форму. Тот в растерянности смотрел на плохо скроенные штаны, не зная, где у них перед, а где зад. Заметив его смущение, смотритель спросил:
— Первый раз штаны видишь, что ли? Разве там, откуда ты родом, одежды не носят?
Арестант, не поднимая головы, буркнул:
— Там, откуда я родом, носят одежду, а не такие мешки.
Смотритель взглянул на него испытующе.
— Впервые в тюрьме, а, сыпок?
— Я вам не сынок, — отрезал арестант.
— Когда такие, как ты, впервые попадают за решетку, то всегда ведут себя задиристо, — сказал смотритель. — Ты, видно, не понимаешь, где находишься. Нельзя разговаривать так с людьми, которые о тебе заботятся, тем более — с пожилыми.
Арестант хотел что-то возразить, но смотритель остановил его.
— Погоди. Для твоей же пользы говорю. Если ты не дурак, слушай, что тебе говорят.
Вошел шофер с пачкой бумаг в руке. Увидев переодетого заключенного, хихикнул:
— Слушайте, начальник! Вы словно знали, кого вам привезут. Форма-то ему в самую пору!
Смотритель не ответил. Он взял сопроводительный лист и сделал запись в книге:
Имя, фамилия: Меджа Мванги, известный под кличкой Морская щука.
Возраст: 26 лет.
Характер преступления: кража со взломом.
Приговор: полтора года лишения свободы.
Шофер сложил старое одеяло, взял его под мышку и пошел к машине. Через минуту зеленый фургон выехал из тюремного двора и покатил в сторону шоссе.
Смотритель, по обыкновению, произнес свою всегдашнюю назидательную речь, но заключенный пропустил ее мимо ушей. Он переминался с тем скучающим видом, который способен вывести из себя. Смотритель умолк. Ему оставалось только предоставить новичку постигать жизнь на собственном горьком опыте. Он провел его за колючую проволоку и запер ворота. Заключенный стал у самых ворот и оглядел территорию, которая в течение полутора лет должна служить ему домом.
В это время арестанты возвращались с ужина. Несмотря на ранний час — четверть шестого, — их уже вели на весь вечер и ночь в бараки. Некоторые, проходя мимо, останавливались и разглядывали его так же пристально, как он разглядывал их.
Смотритель все еще стоял рядом, с другой стороны ворот.
— Не будь нелюдимым, — чуть слышно наставлял он. — Общайся с ними, веди себя дружелюбно. Нельзя полтора года стоять вот так и озираться по сторонам. Раз уж попал сюда, то постарайся с ними сойтись.
Меджа не показывал вида, что внимает советам начальника. Но хотя он и отказывался это признать, слова старика показались ему весьма убедительными. Да, с этой компанией надо мириться, иначе пропадешь. Он по-прежнему стоял, присматриваясь к заключенным. Хотелось выбрать человека, который хотя бы внешне располагал к дружбе. Кто-то должен помочь ему найти свою камеру, освоиться на территории тюрьмы, где все бараки — огромные, белые — выглядят одинаково. Старик сказал, что у него девятая камера. Но где ее искать, эту чертову девятую камеру? К тому же Меджа проголодался, а никто не удосужился сказать, где можно поесть.