— Да? — спросила опа.
Майна, смущенный, заговорил не сразу.
— Где дом Камау?
— Камау? — Женщина недоуменно повела плечами. — А какое у него еще имя?
Майна попробовал вспомнить. Но у отца, насколько он знал, не было другого имени. Для посторонних он всегда был Камау, а для него — всегда отец.
— Его зовут Камау. Мой отец! — с надрывом выкрикнул он.
— Не знаю такого, — сказала женщина.
Майна, задыхаясь от бешенства, стал громко объяснять и размахивать руками; женщина испугалась, попятилась назад и захлопнула за собой дверь. Майна постоял немного, сжав кулаки и скрежеща зубами. Что делать? Первым его побуждением было сломать дверь, но он понимал, что на это ему не хватит сил. Очень уж он ослаб. Нет, тут ничего не добьешься.
Он поплелся к соседней хижине. На улице стало совсем темно, завывал холодный ветер. Издалека доносились первые раскаты грома. Майна постучал в дверь. На пороге появился мужчина.
— Где живет Камау? — нерешительно спросил Майна.
— Который Камау? — спросил мужчина, прикрывая рукой волосатую грудь.
— Мой отец. Так его звали. Другого имени у него нет.
Мужчина оглядел жалкую фигуру Майны и покачал головой.
— Вы же знаете его! — возбужденно сказал Майна. — Знаете. Он мой отец. Камау.
— Здесь много разных Камау, — сказал мужчина. — Есть Камау — отец Майны.
— Оп, он! Я — Майна. Где оп? Где мой отец?
В этот миг молния, прорезав черное небо, осветила недоверчивое лицо мужчины.
— Ты — Майна?
— Да, Майна! Сын моего отца.
— Тот самый… Тот самый Майна, который в школе учился?
— Да.
При слабом свете, проникавшем из хижины, мужчина снова присмотрелся к Майне и недоверчиво покачал головой. Майна понял, что вопрос о школе был задан ему неспроста. У него защемило сердце, задрожали колени, заболела голова. Он почувствовал жар на щеках. Он с ненавистью смотрел на мужчину, который явно смеялся над ним. Почему этот человек злорадствует, понять было нетрудно: Майна хоть и «ученый», а одет в жалкие лохмотья. Ярость переполнила Майну.
— Где живет мой отец? Отвечай же, свинья!
Мужчина хотел что-то сказать, но передумал.
— Где, я спрашиваю?
— Где? Вон там, — показал человек жестом руки и хлопнул дверью.
Майна пошел дальше. Дом, который ему указали, был огорожен высоким забором. Он с трудом отыскал калитку. Она оказалась запертой изнутри на засов. Майна в нерешительности остановился. Душа его ликовала. Дома наконец! И в то же время его опять стали мучить сомнения. Надо ли было возвращаться? А если родные тоже встретят его насмешками!
Во дворе тявкнула собака. Волнение болью отдалось в желудке. Майна постучал. Собака залилась лаем. Он застучал как одержимый и крикнул:
— Отец! Отец! Мама!
Калитка немного приоткрылась, и кто-то высунул голову. Снова сверкнула молния, осветив лицо отворившего калитку. Нет, это не отец. Лицо незнакомое. К тому же человек явно встревожен. В столь поздний час да в такую погоду соседи обычно не ходят друг к другу.
— Кто ты такой? — спросил человек.
— Майна.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу видеть отца, Камау. Я его сын.
Человек колебался. Майна это заметил.
— Разве это не дом Камау?
Человек вздохнул.
— Не живет он здесь больше.
Тело Майны напряглось. Страшная догадка мелькнула в его сознании. Горло сдавило так, что он с трудом дышал.
— Как это «не живет»?
Человек пожал плечами.
— Я здесь недавно. Но люди сказывали.
— Что сказывали?
— Сказывали, что семья эта обеднела. — Человеку явно не хотелось передавать эту печальную историю. — Потратила все деньги на образование сына. Говорят, парень умел хорошо читать. И вел себя хорошо. А вот закончил школу, уехал в город, устроился там на службу и сбился с пути. Так и не вернулся.
Майна впился ногтями в косяк калитки. Волнение теснило грудь, с присвистом выходил изо рта воздух. Перед глазами плыли круги, и он едва устоял на ногах.
— Была долгая засуха, — продолжал человек, — и старик отправил на поиски пропавшего сына остальных своих сыновей. Но эти тоже не вернулись. А когда посевы совсем уж высыхать стали, жена у него заболела. Ну, старик-то не дурак, распродал имущество, да и снялся вместе с ней с этих мест. Вдвоем ушли. А дом этот я купил и… Ты, значит, сын его будешь?