– Привет.
Джерри сделал шаг в сторону. Я с сожалением покачал головой:
– Просто хотел кое-что уточнить.
– Ну да.
– Я у себя в почтовом ящике нашел кое-что сегодня. Небольшой конверт. Вид такой, будто он уже не один круг по нашему кварталу сделал и адресован кому-то в Иллинойсе.
Джерри сдвинул брови:
– Окей.
У него за спиной, в комнате на столе, было несколько пустых пивных бутылок.
– Такая странность: никаких почтовых отметин. Просто я думал… ведь не вы же сунули его туда, верно?
– С чего бы мне делать такое?
– Без понятия, – улыбнулся я. – Просто пытаюсь решить маленькую загадку.
Джерри приветливо кивнул.
– Мэтт, а может, соблазнитесь? У меня коробка «Янтарного» открыта. Вкусненькое и прохладненькое.
– Как-нибудь в другой вечерок, ладно? Скоро.
– Ловлю вас на слове.
Когда я вернулся в дом, Карен уже перебралась наверх. Слышно было, как она ко сну готовилась. Чайник закипал. У нас у обоих давняя привычка выпить по чашечке ромашкового чая (приготовленного мной) на сон грядущий.
В ожидании, когда вода закипит, я прошел к себе в кабинет и встал около стола. Я и не думал, что Джерри причастен к появлению конверта. У него, насколько я могу судить, чувство юмора отсутствует напрочь, и это при том, что для такого сорта розыгрыша данное чувство вообще-то требуется. Можно будет спросить утром нашу письмоносицу, если застану ее, только Мэри – флегматичная женщина средних лет и формами напоминает пирамиду, я и представить не могу, чтоб она позволила себе шалить со мной.
Загадка шахматного Слона, получалось, разгадки не имела и, откровенно говоря, не была до ужаса интересной. Я взял со стола фигуру и вновь рассмотрел ее. Основание было все еще влажным. И все еще пахло немного чудно. Больше о ней и сказать нечего. Я взял Слона с собой на кухню, где залил кипятком поджидавшие пакетики чая. Потом вышел во двор.
По-прежнему не хотелось выбрасывать фигуру в мусор. Она заслуживала того, чтобы продолжить свое какое-никакое, а путешествие, только я уже устал от нее. Мне, если честно, не нравился запашок, который уже начинал по всему кабинету расползаться. Так что я сделал несколько шагов в сторону леса и зашвырнул Слона в чащу.
На следующее утро Скотту предстоял осмотр у зубного, для чего (по причинам слишком утомительным, чтобы о них рассказывать) надо было отправляться за двадцать миль в город, принимая во внимание, как в клинике привычно игриво будут делать вид, будто в глаза вас никогда-никогда прежде не видали, заставят заполнять разные бланки, потом одолеть кольцо из медсестер, помощников дантиста и старших помощников дантиста, прежде чем попасть к самому маэстро. Это значит вчистую убить самое малое три часа времени. Я полагал, что это приключение уготовано мне, но Карен вызвалась добровольцем. Я переделал кучу работы, как часто случается, когда дом пуст и ты волен работать так, как душе твоей угодно. Что означает (в моем случае): чашка свежего кофе и сигарета примерно каждый час. Случился как раз такой перерывчик, когда у меня в кармане завибрировал телефон. Я выхватил его, полагая, что это Карен желает услышать от меня «ну, что скажешь?» по поводу какой-нибудь необычайно чудовищной платы зубному или, тешил я себя надеждой, сообщит мне, что у них уйдет на осмотр весь день и вернутся они не спеша. Увы, дисплей все опроверг: звонила мать. Я вздрогнул. Частично оттого, что звонила она, а значит, слишком много времени прошло с моего последнего звонка ей. А еще оттого, что – прощай, производительность. Однако… она моя мама. Обычно она в хорошей форме и первые двадцать минут тратит на свободное изложение всех мелочей быта крохотного городка на Среднем Западе, в котором живет, преподнося их в стиле, которым мог бы гордиться Гаррисон Кейллор[5], будь он немного стервознее по натуре (а в данном случае еще и обходясь без редактора). Сплетни плавно перешли в перечень дел, которые она в последнее время переделала по дому. В последние шесть месяцев на нее нашел стих избавления от хлама, и (пока я опасался, что кончится это тем, что мама будет жить в доме с единственным креслом, ее телефоном и ничем больше) все оказалось далеко не так страшно в сравнении с периодом после похорон отца, когда она беспокойно слонялась из комнаты в комнату, бесконечно перебирала старые фотоальбомы и сувениры, стараясь навести в них порядок, которого никто (в том числе и она сама, я был уверен) никогда не уразумел бы.
– Тут такая штука, – произнесла мама.
Признаюсь, внимание мое малость отвлеклось, но эти слова вернули сосредоточенность. За последние два года я пришел к осознанию, что эти три слова зачастую служили сигналом какой угодно текущей сдерживаемой мании.
5
Гаррисон Кейллор – американский писатель, блогер, сценарист и радиоведущий. Особенным успехом пользовалось его юмористическое шоу на Радио Миннесоты: его слушали даже в Великобритании, Ирландии, Австралии и Новой Зеландии.