— Вот я привел двух юношей, — сказал Маман, показывая на Нурлыбека и Якова. — Один примет участие в состязании, объявленном тобой, Айдос. Ему семнадцать лет, и он сын Атабек-палвана, знатного степняка, отдавшего жизнь тому делу, которое завещали нам предки. Второй сын — кузнеца Никифора, тоже отдавшего жизнь делу наших предков.
— Русский? — понял Айдос.
Каракалпак, — ответил Маман. — Я усыновил его. Он родился на нашей земле и знает наш язык, как свой родной. Он женится на каракалпачке и навсегда останется среди нас. Но не пугайся, Айдос. Яков не примет участие в состязании, хотя силен и смел, как богатырь. Ему тридцать лет. Ты же установил предел — семнадцать лет. Будь по-твоему, Айдос. Народ тогда силен, когда он молод. Молодость степи мы и увидим завтра и узнаем, какое дело ей по плечу.
Айдос выслушал Мамана и поразился смелости старика. Убежденности его поразился: не согнула его беда, не погасила огня души Мамана. Верил, должно быть, старик в то, что говорил. «А в чем его вера? — подумал старший бий. — Кому он молится? Бог-то у нас один. Почему же Маману он дает силы, а мне нет? Почему в его сердце горит огонь надежды, а в моем — погас? Значит, Маман живет, а я умираю?»
— Увидим молодость степи, — повторил Айдос слова гостя и добавил свои:- И простимся с ней.
Он для того и сзывал юношей, чтобы проститься. Однако это была лишь мысль, печальная, но мысль. Когда же высказал ее сейчас Маману, то почувствовал себя, верно, уходящим. И не только грустно стало ему — боль охватила душу. Ком тугой подкатился к горлу.
— Зачем же прощаться? — спросил Маман.
— Время подошло…
В ту ночь засветился на небе тонкий, как нить золотая, новый месяц. Засветился в сумерках еще и уплыл вместе с ранними звездами на край степи. Пришло второе новолуние.
Утром начались состязания юношей.
Много молодых людей съехались в Айдос-калу. И всем им предстояло помериться силой и ловкостью. На зеленой траве, в окружении знатоков, встретились борцы. В семнадцать лет сила невелика. Еще не раздались в плечах юноши, еще не налились их руки мускулами. Да и рост не тот, что у настоящих палванов. Потому петушками задиристыми ходили по кругу юноши, наскакивали друг на друга, хватали за пояса, но повалить на землю противника не могли.
Нурлыбек, которого привез Маман, выделялся среди джигитов и ростом, и силой. Повалил одного, другого противника. До четвертого добрался и тут встретил Ер-назара, сына Мыржыка. Ростом юноши были одинаковы, а вот силой отличались. Ерназар учился борьбе у казахского палвана Есета и знал все приемы. Умел подсекать ногу, давить ребром, закручивать пояс так, что противник опрокидывался наземь. Все это Ерназар применил против Нурлыбека и победил его.
Знатоки стали кричать:
— Ерназар-палван! Ерназар-палван!
— Ерназар-богатырь! Ерназар-богатырь! Признали знатоки юного Ерназара победителем.
И хотя последнее слово принадлежало старшему бию, он не посмел изменить этот приговор. Ерназар объявлялся юным палваном, первым силачом степи.
Айдос подошел к юноше и поцеловал его широкий, крутой, как у всех наследников Султангельды, лоб.
— Не ослабеть твоим рукам, не устать твоему сердцу, Ерназар! — Он обвел взглядом круг, отыскивая учителя Ерназара. Коренастый, налитой мускулами казах сидел в первом ряду. — Встаньте, Есет-палван! — повелел Айдос. — Один раз скажем — слава ученику, три раза скажем — слава учителю!
Казах поднялся и, улыбаясь, поклонился старшему бию.
Айдос снял с себя бархатный, отделанный золотой каймой халат и накинул его на плечи Есет-палвана.
— Этот чапан подарил мне Мухаммед Рахим-хан, правитель Хорезма. Теперь он принадлежит вам. Будьте ханом богатырей, растите сильных и смелых степняков. Сейте доброту и справедливость!
Поразили всех слова Айдоса. Поразил поступок его. Не победителя наградил старший бий ханским халатом, а наставника победителей. Не ученика, а учителя. Поразились степняки, но согласились с решением Айдоса. Словно не старый бий, немощный, доживающий последние дни, так решил, а молодой, своевольный и упрямый, удивлявший степь и словами, и поступками. Мудростью своей загадочной удивлявший. И степнякам понравилось это возвращение к молодости.
Тысяча лет хану богатырей! — закричали они радостно. — Тысяча лет!
Когда восторженный гул стих, Айдос обратился к Ерназару:
— И тебе тысяча лет, юный богатырь. Ты победил соперников своих силой. Но богатырь степи должен побеждать соперников и разумом. Велика ли мудрость твоя, Ерназар?