Нам с Андреем пришлось отложить все свои планы. Мы были так напуганы новой ответственностью, что переехали в дом его родителей. Каждый из нас думал, что так будет проще. Что у Эрика пройдет адаптация, он привыкнет к новому дому, и спокойно будет жить с бабушкой и дедушкой.
Но прошло уже десять дней, а дело так и не сдвинулось с места. Эрик вытянул из меня все силы. Я уже даже не понимаю, кто я и чего хочу. Я устала. Знаю, это плохо, но морально я оказалась не готова к внезапно свалившемуся на голову материнству. Принять чужого ребенка, у которого сплошные проблемы – с нервами, с разговорной речью – очень сложно.
Андрей тоже оказался не готов к такой нагрузке. Наши безоблачные отношения начали проседать. Ссоры, усталость, и никакого продвижения вперед у Эрика – вот наше настоящее.
В последние десять дней мы словно переселились в ад, из которого нет выхода.
Эрик цепляется мне в руку и засыпает на моей стороне постели.
– Давай я его перенесу в кроватку, – шепчет Андрей.
– Попробуй, – соглашаюсь я.
Он осторожно подхватывает мальчика на руки. На цыпочках несет его в кроватку и уже почти кладет на подушку, как Эрик резко просыпается. Ночную тишину прорезает его новый крик.
– Черт! Ну, сколько можно?! – я не выдерживаю, всхлипываю. – Спи, Эрик! Невозможно не спать по ночам!
– Тася, не кричи на него. Он ведь не виноват, что оказался заложником Феликса вместе с Диной, – просит Андрей.
– Я не железная, Андрей! Я не подписывалась на этот кошмар! Прости, кажется, у меня просто больше не осталось сил.
Невзирая на рыдания Эрика, я хлопаю дверью спальни.
– Тася, ну, пожалуйста… – умоляюще произносит мне вслед Афинский.
Но я больше не могу. Кажется – еще один миг рядом с Эриком, и я окончательно свихнусь. Мне уже не хочется ничего – ни свадьбы, ни счастливой семейной жизни. Я хочу домой. К маме и Ире. Я хочу выспаться и не слышать эти душераздирающие крики Эрика по ночам.
Я скидываю с себя пижаму. Натягиваю белье, летнее платье и выхожу в просторный холл.
Из второй спальни выглядывают родители Андрея.
– Тася, что случилось?
– Ничего, – отмахиваюсь я. – Простите… это слишком большая ответственность. Я больше не могу. Мне надо побыть одной.
Это очень некрасиво – сбегать из дома посреди ночи, когда плачет ребенок. Но, кажется, меня ничто не сможет остановить.
– Тася! – Андрей выходит из спальни. Эрик у него на руках, и он снова плачет.
– Я хочу домой. Прости, что не оправдала твоих ожиданий. Наверное, тебе не стоило делать мне предложение. Я никудышная мать…
Хватаю сумочку, надеваю сабо и оказываюсь на улице. Смотрю на часы в сотовом телефоне. Начало третьего. Быстро иду по пустой набережной, сворачиваю на проспект и спустя десять минут оказываюсь около своей многоэтажки.
Набираю код от домофона. Длинные гудки. Очень долго нет ответа. Я роюсь в сумочке. Ключей нет. Видимо, я оставила их у родителей Андрея в очередную истерику Эрика.
– Кто? – наконец слышится сонный мужской голос.
– Это я, Тася…
На миг я пугливо замираю. Может, звонила ни в ту дверь? Откуда мужской голос в нашей квартире? Но быстрый щелчок свидетельствует о том, что я не ошиблась.
Поднимаюсь на лифте и вижу, что дверь квартиры уже приоткрыта. В проходе стоит заспанный Демид в помятой майке и трико.
– Ты что здесь делаешь, Тась? – удивленно смотрит на меня он.
– А ты? – нервно сжимаю сумочку я.
– Да так, в гости пришел и решил на ночь остаться.
– Вот и я решила на ночь вернуться…
Я прохожу мимо него и в прихожей вижу Иру. В шелковом халатике и с растрепавшимися со сна волосами.
– А я все думала, когда ж ты сбежишь от них, – насмешливо посматривает на меня сестра. – Ты продержалась довольно долго.
– Не смешно… – бурчу я. И чувствую, как глаза заполняют слезы.
– Эй, ты чего, Тась? Ты только не плачь… – пугается Демид.
–Я никогда не думала, что быть матерью так трудно…
Все. Потоки горьких слез льются по щекам, и я уже не в силах их остановить.
– Я… я считала, что люблю Андрея… а получается, что не люблю… потому что я так больше не могу…
– Конечно, ты не можешь. Ты же добровольно взяла на себя такую непосильную ношу, сестренка… Чужой ребенок с проблемами в развитии и родную мать способен довести до истерики. А неподготовленную морально девчонку, у которой инстинкт материнства отсутствует, и подавно.
Ира качает головой.
– Идем на кухню, приготовим чай, раз ты всех разбудила.
Из спальни выходит мама.
– Тася, что случилось? – пугается она.