— Завтрак…
Повариха зовет пациентов к столу? Аппетита как не было, так и нет. Но это еще полбеды. Самое хреновое, что в этой поганой лечебнице не наливают кофе. Видимо, чтобы психи не стали слишком бодренькими и не начали чудить. Ладно. Можно и прогуляться до столовки.
В коридоре несколько дамочек той же, что и я, ленивой походкой двигаются в сторону столовки. Пахнет гадко: химией, что начищен пол, чем-то варёным и потом. Помещение приема пищи. «Приём пищи» — самая подходящая формулировка. Звон столовых приборов и хлопанье подносов о линию раздачи. У входа дежурит деревенщина с руками-лопатами.
Выбор «изысканных» блюд невелик, мягко говоря. Дегустировать то, что в кастрюлях? Да ни за что. Но всё же что-то съесть надо, блин. Подсохшая булка — сойдет. И стакан сока неестественно оранжевого цвета.
Место, где сидела вчера. Пончик Ди тут как тут. Покачивается взад-вперед на стуле. Склонившись над тарелкой, что-то бурчит под нос. Ужас, какая горечь во рту от таблеток! Срочно перебить неприятный привкус. У напитка привкус мела и ноткой лимонной кислоты. Где только ответственные за провизию закупают эту дрянь?
Рука-окорок Пончика Ди тянется к моей тарелке. Мать твою! Она снова хочет присвоить мою еду. На этот раз даже не спрашивая. Отстраняюсь. Да хрен с ней, пусть ворует. Лишь бы не касалась меня. Видимо, таким, как она, вечно всего мало: еды, выпивки, секса.
Что-то начинает происходить. Муть, легкое головокружение. Кислота от сока и принятых натощак лекарств в желудке. Спазм. Блин, больно-то как!
— О, тёлочки! Всем доброго утречка!
Боже, тот самый звонкий голос и нахальный тон! Этот страшный сгусток энергии снова в столовой. Джинн, Джинни-Колокольчик. Боязнь? Нет. Прежнего страха нет. Тут вовсе не ад, а мрачная реальность.
Ой-ё-ёй! Таблетки пошли в победоносную атаку. Штормит и скулы сводит от металлического привкуса. Хватаюсь за край стола. Звук в ушах— помехи телевизора. Мелкая дрожь в ледяных руках и ногах.
— Ты опять нарываешься? — приглушенный голос санитара-деревенщины.
Этот приход совсем не по душе. Какая-то центрифуга. Может, два пальца в рот, чтобы избавиться от колес? Нет, за это будет наказание.
Мелодия? Свист и громыхание посудой на раздаче. Эта Джинн продолжает баловаться. Конец музыкального шоу. Какая-то нечленораздельная болтовня с персоналом столовки.
Как же хреново, блин, испарина и стук в висках. Что? Ветерок пробегается по взмокшему лбу и волосам. Кто-то стоит передо мной? Джинн? Скрежет ножек стула о кафельный пол. Поднос напротив и руки по его краям. Какие-то детские, с россыпью конопушек.
— Эй, Ди! Тебе на диету бы сесть. Стул скоро сломаешь. — Злая насмешка призрака.
Обиженный всхлип Пончика Ди. Она поднимается, уходит. Всё, что оставила обжора от моей булки, — крошки на подносе. Глянуть на призрака? Нет! Вдруг он примет облик сестренки?
— Последнее предупреждение, Джинн! Не задевай других пациенток. — голос санитара будто из подземелья.
— Ладно-ладно, отстань уже!
Призрака слышно в сто раз лучше. Звонкий, чеканный голосок.
— Эй! — бледная рука тянется к рукаву моей пижамы.
Божечки!
— Э-э-эй…
Тонкие пальцы на серой ткани.
— Как тебя зовут, новенькая?
Призрак совсем близко. Он пахнет детским яблочным шампунем.
— В какой ты палате? Хочешь вишневой Колы или кофе? Или, может, закинемся?
«Закинуться». «Кола, кофе». Это бред?
— Ты глухая, что ли? — Треплет рукав.
Недовольное сопение. Призрак раздражен?
— Мда! С виду вроде нормальная. В чем твоя проблема?
«В чем проблема?». Это уже наезд. Ну, хватит!
Совсем не моя! Вовсе не Колокольчик. Какое облегчение, боже! Прическа — короткое каре, копна темных прямых волос. Курносый конопатый нос, остренькие лисьи глазки. Обиженно поджатая нижняя губа. Девчонка с круглым, кукольном личиком. Ей, лет пятнадцать, не больше.
— О-о-о! Походу, тебя накачали, подруга. Вот звери! — сочувственно качает головой.
Прикосновение Джинн к моей щеке холодными сухими костяшками. Отстраняюсь. Она придвигается ближе.
— Иди-ка, полежи. К вечеру, как отойдешь, навещу тебя, окей?
«Иди, полежи» — команда к действию. Ноги вроде слушаются. Встаю. Дорога к выходу. Деревенщина совсем близко. Пройти мимо незамеченной, чтобы не привлекать внимание — укоренившаяся привычка не спалиться перед предками.
Длинный, как два направленные друг на друга зеркала, коридор. Магия, гадания, зазеркалье. Множество дверей. Которая из них моя? Номер палаты. Номер палаты… Восемь. Перевернешь — знак бесконечности. Бесконечность коридора и комнат. Нескончаемое безумие.