Если бы этот удар достиг цели, он бы парализовал ее часа на два, а то и больше, но Герта Оберхойзер, несмотря на свой преклонный возраст, легко увернулась от него. Цепочка на ее шее слабо светилась зеленоватым светом. Лицо в сумерках при этом свечении казалось маской дьявола. Резким выпадом она схватила меня за горло и прижала к стенке.
— Кто тебя послал, фрау Анна? – прошипела она, глядя мне в глаза. – Почему ты хочешь убить меня?
Я молчал и лишь ненавидящим взглядом буравил ее лицо.
Она улыбнулась:
— У меня есть для тебя средство. Ты мне все расскажешь. А потом мы с тобой поиграем. Это хорошо, что ты пришла, в последнее время мне стало трудно находить материал.
При этих словах она сжала мое горло еще сильнее. Руки фрау Оберхойзер были невероятно крепкими для ее возраста. Сознание стало покидать моего носителя, я чувствовал: еще секунда, и все будет кончено. Другого шанса подобраться к Герте Оберхойзер у меня не будет. Собрав последние силы, я, что было мочи, ударил старую немку коленом в промежность. В этот раз удар достиг цели. Герта охнула и присела, схватившись за пах обеими руками. Глотая ртом воздух как рыба, я схватил стоящую рядом табуретку и с размаху опустил ее на голову женщины. Она, не издавши больше ни звука, кулем свалилась на бок.
Я перетащил ее на диван. Обыскав комнату, я нашел аптечку, доверху набитую ампулами с препаратами. Нужное мне вещество я узнал по цвету: его невозможно было спутать ни с каким другим. Набрав жидкость в шприц, я дождался, когда фрау Герта начала приходить в сознание, и ввел ей препарат. Почти сутки я провел у ее постели, добавляя очередную порцию дьявольского вещества ей в кровь и наслаждаясь болью в ее глазах.
Организм моего носителя был уже вымотан до предела. Пора было с этим делом заканчивать. Я с усилием нажал ей на болевую точку в области сердца. Дождавшись, пока она умрет, я с чувством удовлетворенности покинул дом старой немки садистки. Перед уходом я кинул последний взгляд на безжизненное тело. На одно мгновение мой взгляд остановился на цепочке на шее трупа, мне бросилось в глаза, что она перестала светиться или же ее свет стал незаметен из-за света яркого январского солнца, который залил комнату.
Во дворе собственного дома тело Анны Хельмут не выдержало стресса: я почувствовал признаки наступающего сердечного приступа. Мои ноги подкосились, и я упал на мерзлую землю, разрывая руками воротник блузки и жадно хватая воздух ртом. Проснувшись на другом конце света, я радостно улыбался: спите спокойно, тысячи невинно убиенных садистским способом людей. Я отомстил за всех.
Глава 4
Нахлынувшие воспоминания добавили ясности в картину произошедшего со мною за последние сутки. Добавили они и злости. Ранее удовлетворенное чувство мести заиграло новыми красками. Герта Оберхойзер была жива. Точнее тот, кто был тогда ею. В маленькой невзрачной женщине – типичной серой мыши – находилась тогда, нашедшая способ жить долго в одном теле, бессмертная душа – Толик. Месть? Бессмертному? Все смешалось в моей голове. Как?
На минуту я отвлекся, подумав, что у меня никогда не было собственного имени. Оно мне было не нужно. Каждый день меня звали по—разному – по имени моего носителя. Меня охватило волнение. Я достал сигарету и закурил. Сейчас у меня есть собственное тело – а значит, должно быть и имя. Тот, второй бессмертный, ассоциировался у меня с именем Толик, я его и представлял себе как охранника кладбища. Как будет называть меня он?
То, что наши пути еще пересекутся, у меня не вызывало никаких сомнений. Я, зная о его существовании, буду целенаправленно искать встречи с ним. Бессмертная душа и собственное тело открывают безграничные возможности. Я стал Богом. И я найду тебя, Толик. Ведь впереди у нас целые тысячелетия.
И тут я поперхнулся. Тысячелетия? А что там Толик говорил про уничтожение человечества? Меня окатило холодной волной.
Я вспомнил холодный равнодушный взгляд Герты Оберхойзер. Организм Валеры забила мелкая дрожь. Он умолял влить в себя еще спиртного.
Толик сможет. Вчера на кладбище он так уверенно и спокойно об этом говорил. Неспроста он в теле нацистского доктора проводил какие-то эксперименты на живых людях. По всей видимости Герта Оберхойзер была для него ценным носителем, раз он использовал ее тело до старения организма. Плюс ко всему, ему пришлось несколько лет сидеть в тюрьме, пока ее не выпустили на свободу. Как он смог убедить своих тюремщиков оставить на себе украшения? Ведь у заключенных все изымают. Я обладал кое-какими навыками гипноза, но мне казалось невозможным такой длительный срок водить за нос окружающих. Каким способом он собирался умертвить бомжеватого вида Валеру? Сколько таких Валер подхоронено в свежие могилы? Как он тогда сказал: «мне трудно добывать материал»? На самом большом известном кладбище Москвы материала хватало. Туда наверняка часто проникали грабители могил да и просто любители экстремальных развлечений. Нужно узнать об этом Толике побольше. Я похлопал по груди, нащупывая, не потерял ли документы, изъятые с тела мертвого Анатолия.