— Какой такой криминальный авторитет? Какой такой Козлов? – захрипел я. — Ты что, гражданин начальник, хочешь на меня глухаря повесить? – при этом я начал приседать, держась одной рукой за сердце, а вторую свесив вниз, надеясь дотянутся до бутылки у моих ног.
Старший следователь был человеком умудренным опытом. Он сразу почуял что-то неладное. Дав мне ногой пинка под зад, он железной хваткой схватил меня за руку. Одновременно с участковым они достали наручники. Я не сопротивлялся. Бесполезно. Даже используя все свои умения, я ничего не мог сделать против двух крепких полицейских. Мне просто не хватит физических сил изможденного многолетним запоем тела. Пока вырублю одного, второй успеет меня скрутить, и тогда уж точно мне мало не покажется.
В служебный автомобиль UAZ Patriot меня затолкали в специальный отсек для задержанных, именуемый в народе «собачником». Лейтенант Бизонов освободил одну мою руку от браслета наручников для того, чтобы пристегнуть меня им к специальной скобе. От основного салона этот отсек был отделен металлической перегородкой с небольшим зарешеченным окошком. Вдоль стен, к полу, были приварены жесткие сидения. Стекло на задней двери также имело защиту в виде металлической решетки. Ручка на двери отсутствовала — открыть автомобиль изнутри из «собачника» было невозможно.
Капитан Бирюк сел за руль, а молодой участковый — на пассажирское сидение возле водителя. Автомобиль несколько раз кашлянул, завелся, и мы выехали со двора. Через несколько минут мы выскочили на несильно загруженную Вернисажную улицу и направились в сторону Щелковского шоссе. Я не знал, куда меня везут, но надеялся, что у меня хватит времени на осуществление задуманного.
Прощупав пиджак, я обнаружил в кармане пивную крышечку с кольцом для вскрытия. Из-за отсутствия на детской площадке урн для мусора, после откупорки бутылок я автоматически засовывал крышечки себе в карман. Сойдет. Я оторвал края крышки, оставив полоску с кольцом шириной чуть менее сантиметра. Затем, помогая себе браслетом наручников, на скобе, к которой я был прикован, держа крышечку за кольцо, сложил полученную полоску в два раза.
Сегодня пивные крышечки сильно отличаются от тех, что были еще лет тридцать назад. Тотальная экономия на себестоимости. Сейчас почти любую крышечку можно разорвать руками: металл тонкий, мягкий, податливый. То ли дело было раньше. Пивные крышечки делались из толстого желтого металла.
В голове Валеры нашлось воспоминание, как они во дворе с пацанами пытались согнуть крышечку пальцами одной руки. Те, кто мог это сделать, купались в восхищенных взглядах и завоевывали уважение среди сверстников.
Я посмотрел через зарешеченное окно на улицу, пытаясь определить, куда мы едем. Мимо промелькнул супермаркет АТАК. Значит, едем по Большой Черкизовской, в сторону центра. С помощью отмычки из крышечки я освободился от наручников. Встал на колени и, выпрямив спину, как можно ровнее тихо замычал. Постепенно делая звук громче, я добавлял в него разные тона. Мелодия заполнила собою весь салон. Я закрыл глаза и стал покачиваться в такт.
В мыслях я перенесся в храм на вершине Пирамиды Кукулькана. Большой каменный стол стоял ровно в центре огромного зала. На столе лежал человек, измазанный лазурной краской. На голове его был жертвенный колпак. Он добровольно вызвался принести себя в жертву. Четыре помощника главного жреца, стоявшие по углам стола, громко произносили молитвенные слова.
Оглушительно били барабаны. Ритм постоянно менялся. Быстрая дикая дробь переходила в плавный монотонный звук. Затем барабанщики вновь в исступлении бешено колотили свои инструменты. Люди, стоявшие в один ряд по периметру помещения, держались за руки, образовывая кольцо. В свете факелов происходящее казалось фантасмагоричным.
Непонятно откуда возле стола возник главный жрец Каратан с большим каменным ножом на поясе в широких кожаных ножнах. Барабаны резко смолкли.
Возникшая тишина была такой неожиданной, что все присутствующие в зале вздрогнули. Я, находясь в теле верховного шамана майя, закрыл глаза и тихонько замычал. Постепенно мелодия из моего горла становилась громче и заполнила собою все помещение. Все находящиеся в храме начали мерно покачиваться в такт. Главный жрец, произнеся небольшую речь, одним движением выхватил из ножен каменный клинок и вскрыл жертве грудную клетку. Разодрав ребра, он вырвал из груди еще бьющееся сердце и поднял его над головой. В молитве он начал просить бога Чааку принять дар от имени своего народа и взять его под свое покровительство.