Видок у меня, конечно, для бара такого типа был неподходящий. И дело даже не в одежде: как раз ее-то я купил сегодня согласно своему вкусу, ориентируясь на поход именно в это заведение. А весь остальной гардероб носителя (он состоял из засаленных шорт и грязной растянутой футболки) я спустил в мусоропровод. Если мой носитель после сегодняшнего вечера не изменит свой имидж, то хотя бы какое-то время походит в чистой новой одежде, чего с ним не случалось уже года с три.
Для такого злачного места как это непригоден был мой тип лица и телосложения. Маленький прыщавый толстый очкарик. Моего носителя обижали все и всегда — в саду, в школе, в университете. Даже на первой работе в офисе над ним постоянно зло подшучивали коллеги мужского пола. Понторезы, строящие из себя крутых парней, всегда самоутверждаются именно за счет таких парней, как мой носитель. Не обошлось и в этот раз.
Охранник на входе, высокомерно меня осмотрев, громко, специально, чтобы все, кто был в этот момент рядом, услышали, сказал в мой адрес несколько унизительных оскорблений, и даже за сотку сверху стоимости билета отказался меня впустить. Пришлось накинуть еще полтинник.
Я надеялся, что именно этот ублюдок ругается сейчас там в коридоре. Очень уж мне хотелось отыграться на нем за те недавние унижения.
Попав внутрь диско-бара, я подошел к барной стойке и заказал три порции текилы и бокал пива. Опрокинув в себя все три рюмки подряд, я часто задышал, с трудом подавляя подкатившую к горлу тошноту. Спирт неприятно обжег горло. Справившись с неприятными ощущениями, я достал из кармана носовой платок и вытер глаза от выступивших на них слез. Затем этим же платком протер запотевшие очки и, водрузив их себе на нос, огляделся по сторонам. Вечер еще только начался, поэтому все вокруг выглядело пока прилично. Компании в основном сидели еще за столиками, никто не спешил идти танцевать. Выпивка текла рекой – всем не терпелось поскорее дойти до состояния полной раскрепощенности.
Над столиками висели густые облака кальянного дыма, пробиваясь через которые пляшущие лазерные лучи светомузыки создавали потрясающий эффект. Сквозь грохочущую музыку доносился громкий, в основном девичий хохот. Дискотеки в таких заведениях во всех странах мира не отличаются друг от друга. Это свой мир с интуитивно понятными для всех правилами, основанными на животных инстинктах. Самки ищут себе самца, наряжаются в яркие перья и зазывно кричат во весь голос. Самцы в свою очередь, выпятив грудь, бравируют друг перед другом, стараясь произвести на самку впечатление. Итог всегда один. Сильный самец побеждает более слабых противников и забирает самку себе. Сегодня я запланировал на один вечер изменить правила в этом заведении. Мой носитель — слабый самец, но в моих силах сделать его в эту ночь самым сильным из всех здесь присутствующих. Именно слабый самец должен уйти отсюда с самой неприступной самкой.
На танцполе было мало народу. В основном одинокие девушки, то и дело стреляющие взглядами по сторонам в поисках подходящей пары. Меня никто не замечал, и лишь одна особа, одетая, как представительница древнейшей профессии, на секунду остановив на мне свой взгляд, тут же его отвела, испугавшись, как бы я не принял его за благосклонность.
В центре зала веселилась троица девушек с коктейлями в руках. Видно было, что в этом баре они чувствуют себя свободно и без изрядной доли спиртного в крови. Особенно выделялась среди них девица на высоченных каблуках.
Азиатки вообще-то не в моем вкусе. Еще со времен Химико я охладел к этому типу женщин. Но эта девушка поражала своей красотой. Молодая, лет 20-ти, длинные волосы, уложенные крупными локонами. На лице минимум косметики. Пышная грудь втиснута в очень тесное и неприлично короткое платье, из-под которого проглядывали ажурные черные чулки. Ее тут явно знали все. Охранники, проходя мимо, кивали, бармен все свободное время не спускал с нее глаз, готовый лично бежать менять бокал в ее руке. Вот она-то мне была и нужна.
Со стороны входной двери к девушке подошел молодой человек в сопровождении двух охранников. Одного из них я узнал: этот тип стоял у входа в бар и похлопывал по ладони огромной битой. Бита и сейчас была при нем, но использовал он ее в качестве трости. Видно было, что при ходьбе здоровяк слегка прихрамывает.