Живое кольцо стало плотнее. Люди, незаметно для себя, в процессе жертвоприношения подошли к столу ближе. Они дружно вскинули вверх руки, их губы зашевелились в беззвучной молитве.
Ровно на шестой секунде двенадцатой минуты я открыл глаза и замолчал. Все, за исключением главного жреца и четырех его помощников, упали без чувств. Их души на мгновение вышли из тел проводить товарища в объятия кровожадного бога.
Я открыл глаза и замолчал. После темного храма из воспоминаний яркий дневной свет действительности на секунду ослепил меня. Я глянул сквозь окошко в перегородке: полицейские оба находились без сознания. Никем не управляемый автомобиль, проскочив в разрыв ограждения островка безопасности напротив торгового центра Сокольники, на всей скорости врезался в столб линии электропередач.
— Мужчина, вы живы? – склонившаяся надо мной женщина била меня по щекам, пытаясь привести в чувство.
— Жив, — слабым голосом прошептал я. – Еще как жив. Нас, Бессмертных, вообще нельзя убить.
— Шутит! – услышал я откуда-то сбоку мужской бас.
— Молоденького жалко, — женский голос всхлипнул.
Я приподнялся на локти и осмотрелся. Вокруг разбитого «Патриота» собралась толпа зевак. Все двери в автомобиле были распахнуты. Тела полицейских лежали на земле неподалеку. Над капитаном Бирюком стояли на коленях женщина среднего возраста и полный мужчина в сером костюме. Возле тела лейтенанта Пети-Солнышка никого не было. Люди сторонились его, то и дело бросая в его сторону полные страха и жалости взгляды.
— И надо же: ни одна подушка безопасности не сработала, – возмущался коротышка в синей кепке с надписью «ChicagoBulls». – Надо же НИ-ОД-НА!
— Наши «уазики» ими вообще не комплектуются, – начал объяснять ему отошедший от капитана мужчина в сером костюме. — Это же ведро с болтами. Скопировали дизайн с корейских внедорожников, а начинка та же. А что, бабы еще нарожают.
Невдалеке послышались сирены. Две кареты скорой помощи и один полицейский автомобиль подъехали к месту ДТП одновременно. Одна бригада врачей с носилками направилась к капитану Бирюку, вторая — ко мне. Человек в синей униформе склонился над телом участкового, затем, распрямившись, жестом что-то показал водителю автомобиля скорой помощи, из которого он вышел. Тот подошел, и они вместе накрыли тело лейтенанта белой простыней. Подъехала еще одна скорая помощь и Toyota Land Cruiser с синей полосой на боку и надписью «Полиция» на передней дверке.
Меня уже уложили на носилки и несли в реанимобиль. Я закрыл глаза и притворился, что нахожусь без сознания.
— Как он? – спросил мужской властный голос.
— Этот нормально. Скорее всего — сильная черепно-мозговая травма. Но жить будет, – женский голос запнулся, затем с едва слышной дрожью произнес: — А парнишка там…
— Знаю! — резко оборвал ее мужчина. – Знаю, — повторил он еще раз чуть мягче.
В реанимобиле мне поставили капельницу и я отключился. Не знаю, сколько я находился без сознания, но когда очнулся, на дворе была уже ночь. Это было видно через окно больничной палаты, в которой я находился. Я лежал на белоснежной кровати, одет в больничную пижаму. К моему телу тянулись прозрачные трубки от капельницы и несколько проводов от противно попискивающего прибора, стоявшего рядом на тумбочке.
В коридоре послышались голоса – мужской и женский.
— Его нельзя сейчас допрашивать. Как вы не поймете? — женский голос был непоколебим. – У него сильная черепно-мозговая травма, он физически не сможет ответить на ваши вопросы.
— Доктор, дайте нам сразу знать, когда он придет в себя. Он подозревается в особо тяжких преступлениях! – по голосу было слышно, что мужчина раздосадован.
— Хорошо! – с этими словами дверь в мою палату распахнулась, и в нее вошла молодая доктор лет двадцати пяти.
Красивое лицо с огромными карими глазами. Густые, слегка вьющиеся волосы. Над губой, с правой стороны, родинка мушка – пятнышко красоты. Из-за этой маленькой детали она была похожа на знатную даму конца XVIII века.
Я спешно закрыл глаза, притворяясь, что еще сплю.
— Как вы себя чувствуете? – спросила она.
Я молчал.
— Как вы себя чувствуете? – переспросила доктор. — Прекращайте притворяться, я знаю, что вы не спите.
После этой фразы я глубоко вздохнул и открыл глаза.
— Не сплю, — сказал я.
— Чего же тогда притворяетесь?
— Не знаю, — честно ответил я. — Как-то само так вышло.
— Так как же все-таки вы себя чувствуете? – снова спросила она.