— Что еще за цепочка?
Дашка проигнорировала вопрос. Находясь в глубокой задумчивости, она его просто не услышала. Девушка подошла к тумбочке и вытянула выдвижной ящик. Пусто. Она открыла дверцу и заглянула внутрь. В тумбочке лежали беспорядочно свернутые в клубок несколько кожаных ремней и черный резиновый вантуз на деревянном черенке.
— Так что там за история с цепочкой? – настойчиво переспроси Пашка.
Дашка вкратце рассказала о подозрительном отцовском наследстве. Она уже находилась в приподнятом настроении.
— Как все удачно сложилось! Понимаешь, мама уже не отвертится. Вот эта цепочка и будет доказательством того, что она здесь вчера была. Она будет вынуждена рассказать мне все и про отца, и про то, как они связаны с этим домом.
Пашку же больше заинтересовал крест. Он снял его со стены и внимательно рассматривал.
— Даш, на мой взгляд, это очень дорогая вещь. Это крест староверов. Металл какой-то необычный. Мне кажется, он очень старый. Твоя мать очень опрометчиво поступает, оставляя его в доме, ключ от которого хранится под дверным ковриком. Давай заберем этот крест с собой. Спросишь у мамы, что за он, или поищем информацию о нем в интернете.
Дашка согласно кивнула.
Они продолжили осмотр комнаты с библиотеки. Она имела одну особенность, которую первой заметила Дашка.
— Можно подумать, что это дом какого-то аскета-ученого: обстановка спартанская, крест на стене, в библиотеке нет ни одной художественной книги. Ты заметил это? Сплошь только энциклопедии, учебники и справочники.
— Да, точно, — Пашка быстро пробежался по всем полкам глазами. – Причем с уклоном на химию и биологию…
Больше в доме не нашлось ничего, стоящего внимания. Холодильник был пуст, как оказалось, он вообще был отключен от сети. В кухонном шкафчике стояло несколько кастрюль и пластиковое ведро. На подоконнике лежала общая тетрадь, исписанная какими-то письменами. Пашка полистал ее немного и кинул на место, не поняв ничего из написанного.
Через полчаса они покинули дом, прихватив с собою настенный крест и цепочку. Заперев дверь, они положили ключ обратно под коврик и зашагали к машине, бурно обсуждая между собой, как Дашке следует вести разговор с матерью. Пашке только под самым Дашкиным подъездом удалось убедить девушку не переть на мать как танк и не выдавать ей в лоб информацию о том, что они были в «Чертовом доме».
— Когда придешь домой, начни издалека, — делал наставления Пашка. – Где была, что видела? Расскажи, что ты вчера была на дне рождения в Переделкино. Спроси, бывала ли она там когда-нибудь, если да, то когда в последний раз. Чем больше она наврет, тем легче будет вынудить ее потом рассказать тебе правду, – Пашка одел цепочку себе на шею и спрятал ее под майку. — Когда она будет «тепленькая», сбрось мне смс. Я приду как бы к вам в гости и постараюсь, чтобы твоя мама заметила на мне эту цепочку. То, что она ее узнает, — сомнений нет. Посмотрим на ее реакцию.
Дашка скрылась в подъезде, но через секунду вернулась.
— Телефон. Как я тебе маякну? Дай мне мой телефон.
Пашка сначала не понял, о чем она, но через мгновение вспомнил, что Дашкин телефон лежит на зарядке в автомобиле. Он отсоединил шнур и протянул мобильник девушке.
— Ни пуха ни пера тебе!
— К черту.
Глава 10
— Мама! Мамочка! – Дашка подбежала к лежавшему на полу Толику и начала трясти его за плечи, заглядывая в глаза. – С тобой все в порядке? Что здесь случилось? Кто это?
В Толике боролись два чувства: одно его собственное – чувство ненависти к девушке, склонившейся над ним и должной ответить за злодеяния своего далекого предка, и невероятно сильное чувство любви к ней своего носителя. Он пересилил себя и несколько раз, успокаивающе, погладил девчонку, которая была на грани истерики, по голове.
– Не знаю, доченька. Но сейчас мы это обязательно выясним. Спасибо. Ты спасла мне жизнь. Не знала, что ты у меня такая храбрая, – он оттолкнул ее и встал. Дико болел нос. Толик осторожно потрогал его и выругался. «Как бы перелома не было, — подумал он. Сделал шаг – голова легонько закружилась. — И сотрясения».
Толик склонился над лежащей без сознания Соболевской, снял с нее цепи Бессмертных и с трудом одел на себя. Правая рука слушалась плохо. Затем подошел к умывальнику, открыл кран с холодной водой и ополоснул лицо. Стекающая с рук вода окрасилась в красный цвет.
— Алло! Полиция? – услышал он за спиной дрожащий голос дочери своего носителя.
Э-э нет, девочка. А вот этого пока не нужно. Он развернулся и, глядя на девушку, покачал головой. Затем едва слышно, но отчетливо шевеля губами, прошептал: