Толик раскрылся перед ним про свою бессмертность, а тот не удивился, поскольку был таким же. Толик сам ему рассказал про способ, позволяющий жить в одном носителе до летального износа организма. Валера оставил оружие на месте убийства потому, что не рассчитывал назавтра находится в этом же теле, а разгуливал по городу в простреленном пиджаке потому, что не умел жить в одном и том же носителе два дня подряд. Поняв, что его посадят за убийство, а цепи отберут, он попытался совершить побег от полицейских. Когда это у него не получилось, Валера отдал украшения на сохранение доктору, наказав отдать их только тому, кто назовет кодовое слово, а сам уничтожил носителя. При первой возможности, которая, по всей видимости, представилась только через неделю, Валера снова попытался завладеть Цепями Бессмертных. Его, Толика, Цепями Бессмертных. Вот гад!
Он нервно заходил по кухне взад-вперед. Сегодня Валера пытается отобрать его Цепи, а завтра захочет его Крест присвоить. От этой мысли на душе Толика стало тревожно. Нет! Спокойно! Никто не знает, где находится Крест. Даже если кто-то каким-то образом узнает о его, Толика, тайном доме, и проберется туда, то все равно не сможет украсть Крест, ведь он надежно спрятан в тайнике. Тут Толика бросило в холодный пот. Он не спрятал крест! Он намеревался его спрятать после того, как избавится от тела вчерашнего носителя, но ему помешал звонок Юлии. Или все же спрятал? Толик усиленно пытался вспомнить, спрятал он Крест в тайник или нет. Память услужливо подсовывала картинку: крест висит на стене. Толик помотал головой. Ничего с ним не случится, никто не проникнет в его убежище. Он просто боится потерять Крест. Слишком долго он его искал последний раз.
Многие годы Толик не находил себе покоя после того, как обнаружил пропажу камня Залы Знаний из схрона на берегу реки с видом на гору, похожую на конскую голову. Каждый день, просыпаясь в новом теле, он в первую очередь изучал память носителя, пытаясь найти малейшее упоминание о камне из серебристого металла, светящегося в темноте.
В январе 1900 года Толик очнулся в теле одиннадцатилетнего мальчика Перфилия, который рос в семье староверов Валовых. Проснулся мальчишка от того, что хотелось в туалет по малой нужде. Он машинально в полусонном состоянии перелез через спящих рядом с ним вперемешку братьев и сестер, сполз с печи и побрел в сени – там находилось специальное ведро для справления естественных надобностей, поскольку на дворе стояли крепкие морозы. В это время Толик, анализируя хаотичные, не несущие практически никакой информации мысли сонного ребенка, еще только пытался осознать, в кого он сегодня попал. Вдруг его как будто окатили ушатом ледяной воды. Он остановился как вкопанный, сон моментально улетучился. Перед ним в красном углу избы висел мерцающий слабым зеленоватым светом большой молельный крест, вылитый из серебристого металла. Сомнений быть не могло – материалом для этого креста послужил тот самый плоский металлический камень из Залы Знания ваеров, который он искал несколько тысячелетий.
Распятый на кресте Иисус, слегка склонив голову, искоса смотрел на него. На губах играла насмешливая улыбка. Во взгляде читалось: «Вот ты и нашел меня. И что теперь?»
Толик упал на колени и коснулся челом пола. Губы зашептали молитву. В этот момент это был естественный порыв его носителя. Сознание мальчишки почувствовало чужое присутствие и оттеснило его от управления телом. Толик был поражен. Такое чувство он испытывал лишь однажды, когда попал в тело Верховного Жреца расы людей, жившей миллионы лет тому назад, название которой он уже не помнил.
«Во истину твоя вера сильна, Перфилий. Вот так, как я сейчас, наверное, наблюдают души носителей за моими действиями в то время, когда я управляю их телами, — думалось Толику. В этот момент он смотрел за тем, что делал мальчишка как бы со стороны. — На следующий день они помнят, что делали, но не понимают зачем. Кратковременное психотическое расстройство».
Мальчик закончил молиться, и Толик сделал еще одну попытку перехватить управление телом носителя. В этот раз ему это удалось. Он вновь взглянул на крест. Сейчас ему показалось, что с вопросом «И что теперь?» на него смотрели все, кто был изображен на кресте. Грозно прищурился с верхнего конца креста Господь Саваооф, поблескивал пустыми глазницами под ногами распятого Христа череп Адама, два маленьких ангелочка на верхней перекладине в мерцании зеленоватого света, казалось, в нетерпении помахивали своими крылышками. Даже Солнце и Луна, лица которых не выражали никаких эмоций, смотрели на него с интересом.