А ответа не было. Толик тысячелетия пытался отыскать камень, но ни разу не задумывался над тем, зачем он ему нужен и что он с ним будет делать. Он подставил лавку и попытался снять крест. Хоть Перфилий в свои одиннадцать был довольно крепким парнем, все же его сил для этого не хватило. Крест был крепко прибит, и Толик оставил эту затею. Несмотря на то, что он старался не шуметь, его действия все же разбудили отца носителя.
— Перфилий! – послышался глухой шепот из угла, где стояла кровать родителей. – Что ты там возишься?
— Паутина, отец. Я просто снял паутину, – прошептал в ответ Толик.
— Ложись спать, днем снимешь, а не то сейчас весь дом разбудишь! – пробурчал мужчина, перевернулся на другой бок и тихонько захрапел.
Толик переступил с ноги на ногу и поморщился: организм носителя напомнил причину, по которой он пробудился столь ранним утром. Вернувшись из сеней, он сел на лавку у окна и, не спуская глаз с креста, начал обдумывать, что ему делать.
Домочадцы крепко спят и проснутся не скоро. На дворе зима – светает поздно.
Из памяти мальчика Толик узнал, что живут они отшельниками в ските у реки Егорова Каменка в Веселых Горах. Места здесь глухие, труднодоступные. До ближайшего крупного поселка Черноисточинска около тридцати верст. Сам Перфилий там никогда не бывал, но в этом году очень сильно надеялся попасть. Отец обещал, что возьмет его с собой. Он один раз в год — по осени — ходит в поселок, чтобы купить соли. Раньше еще покупал патроны к охотничьему ружью, но в последние несколько лет они охотились только при помощи ловчих ям и силков.
Всего в их избе жило восемь человек: мать с отцом и пятеро детей – три мальчика и две девочки и дед Ермил – отец отца. Перфилий был старший ребенок в семье.
Толик еще раз вгляделся в угол, где спали родители носителя. Из-под одеял пробивалось едва заметное зеленоватое свечение. Все верно. У семьи Валовых были семейные реликвии, передававшиеся из поколения в поколения – настенный молельный крест и две массивные цепочки с нательными крестиками, изготовленные из никому неизвестного металла, похожего на серебро. По семейной легенде эти вещи его далекому предку – знатному боярину подарил сам царь Алексей Михайлович незадолго до того, как попал под влияние Патриарха Никона.
Значит, его – Толика — камень попал в руки какому-то мастеру, который изготовил из него церковные реликвии.
Он вновь влез на лавку и просто положил руку на поверхность креста, не делая больше попыток снять его. Казалось, свет, исходивший от распятия, стал ярче, металл под ладонью начал нагреваться. Он закрыл глаза. Открыл. Снова закрыл. Ничего не менялось: он видел крест сквозь закрытые веки. Не открывая глаз, он попробовал мысленно осмотреться и с радостным волнением обнаружил, что это ему удалось. Он мысленно мог рассмотреть каждый уголок избы так, как будто все вокруг было залито ярким солнечным светом.
Вот стоит обеденный стол на резных ножках, устланный домотканной скатерью. Толик отчетливо увидел картину, как прадед носителя Нестор Карпович, который умер задолго до рождения самого Перфилия, сидит на пне у дома и заканчивает изготовление этого стола, дорезает последние узоры. В какой-то момент инструмент срывается и слегка рассекает ладонь прадеда. Порез не глубокий, но кровавит сильно. Несколько капель крови падает на светлую поверхность деревянной заготовки. Мужчина уходит в избу и через несколько минут возвращается с перевязанной полоской чистой ткани ладонью. Он вновь садится на пень и продолжает свою работу. На сегодняшний день дерево стола потемнело от времени, но Толик знал, что те пятна крови на ножке еще можно рассмотреть.
Натыкаясь взглядом на любую вещь, Толик моментально узнавал про нее всю информацию — где, кем и когда она была изготовлена. Он видел лица людей, которые хоть раз соприкасались с этой вещью. Он знал, о чем они думали в тот момент, и при желании мог узнать все подробности их жизни.
Это были невероятные ощущения. Толик подключился к информационному полю Земли.
Это было так легко, не пришлось делать никаких усилий.