В таких записках маньяк обещал, что начнет травить самих собачников и их детей, если те вместе со своими блохастыми шавками не прекратят загаживать город. Действовал он в основном в районе Измайлово, несколько случаев было зафиксировано в лесопарке «Кусково». Владельцы собак пытались самостоятельно бороться против этого догхантера, которого окрестили Записочником. Организовывали патрули, ставили фотоловушки. Но все их усилия были напрасными.
Тогда, будучи еще в звании майора, Бирюк поехал на вызов, на место гибели очередного животного вместе с сыном. Леха должен был после опроса пострадавшего отвезти отца на работу.
Пока хозяйка еще дергавшейся на земле в судорожных конвульсиях лайки, размазывая слезы по лицу, рассказывала Лехе, как все произошло, майор Бирюк внимательно осматривал место происшествия. Не то, чтобы ему было интересно это дело, а просто так от скуки. Его внимание привлек пожилой мужчина, читающий газету на лавочке в ста метрах от них. У его ног крутилась привязанная к лавке длинным кожаным поводком мелкая дворняга. Старик изредка бросал в их сторону любопытные взгляды.
— Кто это? Вы его знаете? – едва заметно кивнув в сторону мужчины, спросил Бирюк у всхлипывающей девушки.
— Это Петрович со своей Милкой. Хороший дед, это он мне сказал, чтобы я прямо сейчас в полицию звонила, а не Хрюшу свою к ветеринару везла. Говорит, собаку уже не успеешь спасти, а полиция по горячим следам может чего найдет.
— Я тоже его знаю, — сказал Леха, — у него одного из первых собаку траванули. Тоже, по-моему, дворнягу.
— Ладно, — сказал он, вновь обращаясь к владелице собаки. – Нам пора. Я ваши данные записал. Поговорите с вашими. В ближайшие дни особенно тщательно патрулируйте местность. Если это «Записочник» поработал, то в ближайшие дни он сюда вернется.
Майор Бирюк, все время не спускавший глаз с пожилого Петровича, вдруг, не говоря ни слова, направился к нему. Перекинувшись с ним парой фраз, он вдруг схватил старого собачника за грудки и, притянув его к себе, что-то зло прошипел ему на ухо. Леха, зная вспыльчивый характер отца, поспешил оттащить его от старика.
— Ты че творишь, папа? Ты с ума сошел?
— Это он, твой Записочник, — вдруг на удивление спокойно сказал майор Бирюк. – Бери, пока тепленький. Смотри, как убегает!
Леха взглянул на спину улепетывающего с невероятной для его возраста скоростью Петровича.
— Это он тебя психа испугался! Пистолет спрячь, — Леха указал на видневшуюся из-под распахнутого пиджака кобуру с табельным оружием. – Ты себя со стороны видел? Я бы тоже от такого сломя голову убежал. С чего ты вообще решил, что это он?
— Не знаю, — пожал плечами Бирюк. И невозмутимо добавил: — Интуиция!
— А у меня интуиция, что напишет старик на тебя заявление и получишь еще один выговор. У тебя их столько, что в этот раз точно погоны полетят.
Лехино пророчество сбылось: из-за своей вспыльчивости разменял майор свою большую звезду на четыре маленьких. Правда, из-за другого случая. Набил морду сыну одного высокопоставленного чиновника, которому, несмотря на отягощающие обстоятельства (пребывание в алкогольном опьянении), дали три года условно за смертельное ДТП и освободили в зале суда.
А Петрович заявление не накатал, и Леха благополучно забыл про тот инцидент в парке. Но спустя два дня с самого утра к нему в кабинет ворвался отец и с довольным видом кинул ему на стол целую кипу бумаг.
— Что это? – с непонимающим видом воззрился Леха на отца.
— Твой Записочник, на блюдечке! – и, выхватив из-под рук сына документы, вслух зачитал:
— Заключение эксперта № 1983 на судебно-почерковедческое исследование документов, — он перевернул несколько листиков. – Так, тут предварительное исследование… Смотрим дальше… Тут, сравнительное идентификационное исследование… А, вот! Вывод! Тексты предоставленных документов исполнены одним лицом, – он с довольной ухмылкой посмотрел на сына. – Я же говорил, что это он. Нужно верить своей интуиции, сынок.
Леха все еще не понимал, о чем говорит отец. Он вчера неплохо покутил в баре с друзьями и барабанный оркестр в голове мешал ему сосредоточиться на словах отца.
Отхлебнув из пенопластового стаканчика глоточек холодного кофе, Леша попросил:
— Пап, можно потише, помедленнее и попонятнее? О чем ты?
Майор Бирюк по стеклянным глазам сына понял его состояние и тяжело вздохнул: