Тело начинало колотить, и я сдался, извлек из памяти носителя информацию куда был спрятан заветный пузырек. Выдвинув ящик стола, я наконец-то обнаружил искомое. Дрожащими руками сорвал колпачок и одним махом выпил относительно приятную на вкус жидкость, шумно выдохнул и со всей силы бросил пузырек на пол. С громким хлопком баночка разбилась, брызги стекла разлетелись по всей комнате. Ну что, Валерка, пойдем погуляем?
Взгляд мой упал на выдвинутый ящик. От увиденного я даже присвистнул. Ну ты, Валера, и идиот. Увидел-то я только аккуратный сверток, завернутый в газету, но воспоминания Валеры подсказали мне, что в нем. «И теперь отечественный производитель — тульский токарев, он же ТТ, сегодня один,» —всплыла в подсознании где-то услышанная фраза.
Любимое оружие киллеров. Популярность в криминальных кругах ТТ завоевал не своей надежностью и убойностью, а тем, что в 90% случаев было невозможно выяснить происхождение оружия, а значит, выйти на исполнителя и заказчика.
Развернув газету, я взял в руки пистолет и повертел его в руках. Пистолет ТТ образца 1933 года с самодельным глушителем. Курок был взведен. Даже не разбирая его, я со 100% уверенностью мог сказать, что в патроннике был патрон. Как ты еще не застрелился, Антонов, пока тащил его домой?
Я вспомнил тот день, когда Валера нашел это оружие. Как обычно, ковыряясь в мусорных баках на своей территории, он наткнулся на пакет с просроченными продуктами. Поскольку баки стояли недалеко от его дома, в пункт приема вторсырья было решено найденное с собой не таскать. Мусор должны были вывозить только завтра утром, поэтому Валера, не опасаясь, оставил пакет с провизией прямо в этом же баке.
Возвращаясь вечером домой, Антонов был уже в изрядном подпитии. Пытаясь в темноте нашарить в баке оставленный пакет, наткнулся на пистолет. Одурманенному алкоголем мозгу на тот момент показалось хорошей идеей конвертировать «ствол» в жидкую валюту. Завернув пистолет в лежавшую рядом с баком газету, Валера сунул сверток в свой вещмешок. Дома, положив пистолет в ящик письменного стола, Валера отужинал найденными продуктами, из-за чего загремел на неделю в больницу с острым отравлением.
Вернувшись из больницы, Валерий Михайлович Антонов продолжил жить как обычно. Про пистолет он просто забыл.
Я отсоединил глушитель и кинул его обратно в стол. Извлек из пистолета магазин. До полного комплекта не хватало четыре патронов. Один в патроннике, два в сердце и контрольный в голову – такой вывод напрашивался сам собой. Я вернул магазин в пистолет, поставил курок на предохранительный взвод. Засунув оружие за пояс и подхватив под мышку отремонтированные часы с кукушкой, я вышел из дома.
На улице громко кричали друг на друга, размахивая руками, Никифоров и Летунов. Прибывшие на место происшествия полицейские безуспешно пытались заставить их замолчать. Никифоров выкрикивал что-то про коррупцию, взятки и прокуратуру. Летунов же, полный мужчина средних лет, все время поправляя норовившие слететь с носа очки, заявлял о безумии оппонента.
Меня мало занимал их спор, так как неожиданно у меня появилась проблема. Дело в том, что Валерий Михайлович Антонов, с того времени когда в последний раз надевал брюки, которые сейчас были на мне, сильно похудел. Он жил почти впроголодь, предпочитая тратить деньги на выпивку. Ремня у него не нашлось и я, чтобы не терять штаны на ходу, подпоясался куском бельевой бечевки. Но, по всей видимости, я ее плохо завязал, и из-за тяжести пистолета она ослабилась.
Я как раз проходил мимо полицейских, когда почувствовал, что пистолет вот-вот выскользнет из-за пояса и выпадет через брючину. Хотя я видел, что они не обращали на меня никакого внимания, взять и поддержать пистолет свободной от часов рукой я не мог, это выглядело бы очень подозрительно. Если бы полицейские заметили такое мое движение, они могли бы захотеть проверить, что я прячу под потрепанным пиджаком и не украл ли я это.
Когда я почувствовал, что пистолет уже падает, проворно сунул руку в карман пиджака, перехватил его и вернул на место, делая вид, что активно чешу живот, сгорбившись в три погибели. При этом я ускорил шаг почти до бега.
— Валерий Михайлович, постойте, любезный, – раздался сзади охрипший от крика голос Никифорова. — Вы же видели, как все было? Я видел, как вы наблюдали из окна. Подтвердите мои показания этим господам полицейским, что мальчик был.
На последнем слове он сделал особое ударение. Я остановился как вкопанный. Резко выдернул руку из кармана и как можно плавнее развернулся.
— Вы ошибаетесь, Владимир Николаевич, я ничего не видел, — я натянул себе на лицо фальшивую доброжелательную улыбку.