В первую очередь Толик отправился в село Авинищи Михайловского уезда Рязанской губернии. Там проживала бабушка Каменского, единственный человек, который был ему дорог. Толик хотел, чтобы Каменский видел, как она будет умирать от его собственных рук. У дверей дома висел небольшой колокольчик. Толик потянул за веревочку и раздался мелодичный звон: «Дзынь-дзынь! Бабушка! Приехал твой любимый внучек! Дзынь-дзынь! Отпирай скорее дверь! Дзынь-дзынь!»
Глава 14
Толик перестал дергать за веревочку, но колокольчик не прекратил звонить, наоборот, звук стал еще громче: «Дзынь—дзынь! ДЗЫНЬ—ДЗЫНЬ!» Казалось, звон заполнил все пространство вокруг. «ДЗЫНЬ—ДЗЫНЬ!»
Толик схватился за голову и вдруг понял, что звук идет не от колокольчика, а от того, что кто-то настойчиво, не отнимая пальца от кнопки, звонил в дверной звонок. Он окончательно проснулся, сел на кровати и нащупал на прикроватной тумбочке мобильный телефон. На часах было девять утра. Неплохо же он поспал. Обычно его носитель Екатерина Антонова просыпалась в шесть. Скорее всего, его так вырубило из-за вчерашней драки и шокирующего предположения, что он не один такой неприкаянный на этом свете.
Толик накинул халатик и пошел открывать дверь. На пороге стояло двое мужчин. Хоть они оба были одеты в гражданское, Толик сразу понял, что перед ним полицейские. Один из них был совсем молодой — здоровенный амбал, явно принадлежащий к тому типу людей, у которых улыбка не сходит с лица даже во сне. Второму на вид было за пятьдесят — полностью седой мужчина с цепким проницательным взглядом. Толик спросонья не сразу понял, почему мужчины так удивленно на него уставились. Но когда молодой покрутил пальцем вокруг своего лица и, присвистнув, сказал: «Неплохо вас отделали!», он понял, что все дело в разбитой физиономии его носителя.
— Да, — смущенно сказал он, улыбнувшись самой обворожительной улыбкой, на которую было сейчас способно лицо Екатерины Антоновой. – Есть такое! Чем могу быть полезна господам полицейским?
— Лейтенант Бирюк! – протянул ей удостоверение молодой здоровяк.
— Капитан Бирюк! – просто буркнул седой мужчина и, указав внутрь квартиры, спросил: — Можно войти? У нас есть к вам несколько вопросов по поводу некой Соболевской Юлии.
— Семейный подряд? – усмехнулся Толик. – Входите, раз уж пришли, задавайте свои вопросы.
Беседа с полицейскими лишь подтвердила догадку Толика насчет Сонма. Седого полицейского, как оказалось, мало интересовала история с Соболевской, та еще не пришла в себя и никаких заявлений о покушении на ее жизнь не делала. Эта история была лишь поводом для капитана Бирюка, чтобы прийти к Екатерине Антоновой с допросом.
Толик из вопросов, задаваемых капитаном, понял, что Юле стало плохо по дороге в аэропорт, и ухажер Дашки каким-то способом уговорил их заехать в больницу к своей матери, которая, по счастливому стечению обстоятельств, оказалась заведующей отделением острых отравлений. А может даже и не уговаривал, а просто взял и отвез. На вопросы следователя о том, что произошло, Толик почти слово в слово повторил рассказ Пашки матери об этом случае. Хоть они и не сговаривались, он, как хороший психолог, понял, какую историю выдумает ухажер дочери, чтобы спасти потенциальную тещу.
Быстро покончив с вопросами насчет Соболевской, следователь перешел к личности Валеры Антонова. Было заметно, что его эта тема волновала больше. Толик быстро понял, что капитан винил в аварии, в какую попал сам, бывшего мужа его носителя, приписывая ему паранормальные способности. Он утверждал, что Антонов загипнотизировал его. В мыслях Толик с ним согласился, с учетом того, что телом Валеры управлял тогда Сонм, это было вполне вероятно. А вслух сказал:
— Товарищ полицейский, я говорила раньше вашим коллегам и говорю сейчас вам. Мой бывший муж обладал только одной необъяснимой для науки способностью: он мог выпить натощак два литра водки и не сдохнуть после этого, других талантов, насколько мне известно, у него не было. Но если вам это поможет, я могу подписать бумагу, что он был хоть Гудини, хоть доморощенный Мессинг. Ему ведь уже все равно.
Седой следователь сморщил брови:
— Нет. В этом нет нужды. Я хотел узнать об этом не для протокола, а для себя.
Немного подумав, он попросил сына выйти на лестничную площадку покурить, чтобы поговорить с Антоновой наедине.
Леха выполнил просьбу только после того, как отец повторил ее на повышенных тонах.
— Екатерина… — Бирюк сделал выжидательную паузу.