- Ни слова больше! Все понятно! - мгновенно «сделал стойку» почуявший запах больших денег делец. - Сегодня на аукционе выставлены три великолепные души! Сам бы купил их про запас, имейся у меня достаточные средства!
- Подробности, - кивнув с совершенно безэмоциональным лицом, словно каждый день запасаю души, словно соленья на зиму, коротко бросил я одно единственное слово.
- Первый – герр Шнитке. Большой души человек! Воевал еще против французов во времена Северогерманского союза[2]! Потерял тогда ногу и был уволен из армии в звании капитана, после чего долгие десятилетия управлял своим поместьем, не давая спуска никому. Но, увы, годы взяли свое и, сколь бы молодой ни была его душа, тело совсем одряхлело. А тут еще апоплексический удар приключится совсем некстати при очередной порке нерадивого батрака. И теперь он мой клиент. Ныне наследники просят за него, конечно, несколько дороговато. Начальная цена назначена аж в тысячу марок золотом! Но, на правах давно знавшего его человека, могу гарантировать, что душа – первоклассная! Коли можете позволить себе подобные траты, берите и даже не сомневайтесь в качестве товара. - Настолько спокойно и по-деловому тот принялся расписывать продажу родственниками в смертники своего обессилевшего главу семейства, что у меня очередная собственная временная душа аж вздыбилась от подобного откровенного кощунства. Однако таковое стало нормой не только для всех собравшихся близ здания аукционного дома разумных, но и вообще для всех нынешних обитателей этого мира. Потому продажа своих отцов, матерей, братьев, сестер и даже детей превратилась в обыденность. А я еще совсем недавно гнал волну на Рыську за то, что она некогда имела определенные гастрономические пристрастия и даже, вроде как, сожрала заживо орка. Это не она, это все окружающие меня разумные превратились в натуральных людоедов, начав считать нормой то, за что прежде инквизиция сжигала на костре. - Тело, кстати, потребуется вернуть его родне для последующего погребения. Душевных он смог воспитать детей все же, - едва не принялся тот промакивать платочком слезы умиления от подобной-то заботы.
- Что сегодня еще есть на рынке? - не сказав, ни да, ни нет, что было более чем естественно для любого торга, поторопил я разошедшегося в расхваливании дорогостоящего товара торгаша. Оно и было понятно, ведь тугость его собственного кошеля напрямую зависела от цены продажи.
- Вторым удачным вложением средств я бы посчитал покупку души нашего прежнего обер-бургомистра, герра Кёрте. Старик столько сделал для города! Вы бы знали! По сути, это он провел наш славный Кенигсберг через первые годы сниспосланных нам грешным Всевышним испытаний и позволил ему уцелеть, тогда как даже Берлин пал. Но, к сожалению, с годами здоровье его совсем подкачало и даже эльфийская магия не может ему помочь. Естественно, та, что по карману. Рак у него, как я слышал. А чтобы справиться с таким, потребно выложить не менее ста тысяч золотых марок. Своих средств у старика столько не набралось, и все, к кому он обращался, также не смогли помочь. Увы, но в своем бытии обер-бургомистром герр Кёрте успел нажить себе немало врагов и завистников, что и сказалось ныне. Ну и поскольку всей семьи он лишился еще в первый год катастрофы, муниципалитет выставил его на торги, назначив в качестве признания заслуг стартовую цену аж в две тысячи марок за столь благородную душу, - маклер аж приложил руки к груди, столь вдохновенно вещал он о явно «скинутом с трона короле».
- А кто подешевле найдется? - не проникся я ни капелькой вливаемого в мои уши восхищения, имея исключительно приземленные мотивы.
- Найдется и подешевле, - в мгновение ока переключился с возвышенного повествования на деловой лад этот торговец душами. - Седмицу назад какая-то неизвестная тварь подрала стражника из ночной смены. Сильно подрала. Откусила бедолаге обе ноги и руку. Вот жена теперь его и продает, поскольку выходить нет средств, а бесполезный инвалид семье лишь в тягость. Ей и так двух ребятишек поднимать. Так что, сами понимаете, деньги нужны, - развел руками мой проводник в мир «биржи душ». - Четыреста золотых марок за него просят. Но, готов поспорить на свою шляпу, отдадут за триста пятьдесят!
- И это все, что есть в столь крупном городе? - показательно недовольно скривился я, всем своим видом выражая недоверие. Да тут чисто статистически должно было ежедневно отходить в мир иной не менее полудюжины, а то и десятка, человек.
- Из числа достойных – увы, все, - вновь развел руками маклер. - Но если качество душ для вас не имеет никакого значения, то с утра имелось с полтора десятка простых умирающих по разным причинам горожан и семь приговоренных преступников. Цена любого начинается от двухсот марок. Однако, только торг покажет, какова окажется конечной. Хотя еще позволю себе сказать, что доверять свою спину человеку с темной, либо же слабой, душой – последнее дело, - под конец предпринял он не сильно хитрую попытку подвигнуть меня к мысли обзаведения именно более «ценными» душами.
- Покайтесь грешники! Ибо несете вы в мир слово Дьявола, уподобляясь ему в торговле бессмертными душами! - внезапно разнесся по ближайшим окрестностям чей-то громкий голос. - Бросайте сей бесовский труд, и обращайтесь к Господу нашему за покаянием!
- Ох, святой отец. Опять за своё, - посмотрев в сторону появившегося поборника веры, скривился, словно от зубной боли, мой собеседник. - Прошу прощения, - слегка он поклонился мне, не забыв даже приподнять свой котелок. - Мне срочно требуется спасти одну заблудшую душу, пока ее не выбили из тела. - С этими словами данный невысокий крепыш быстренько подскочил к сыплющему призывами к покаянию священнику и вырубил того одним отлично поставленным хуком справа. При этом очень бережно придержав мгновенно отключившегося священнослужителя и с помощью пары еще подскочивших на помощь мужчин, уложив того в коляску дежурящего близ аукционного дома рикши. Как я заметил, он даже заплатил из своего кармана за доставку пострадавшего по адресату.
- Занятно зрелище, - только и смог что вымолвить я, когда «боксер» вернулся обратно ко мне для продолжения прервавшейся беседы. - И часто тут у вас такое?
- Раза по три в день случается, прости меня Господи, - тяжело вздохнул и, сняв головной убор, перекрестился посредник. - А что поделать? Я ведь глубоко верующий человек и не могу допустить расправы нелюдей над нашим святым отцом за его религиозные взгляды. Ведь далеко не все представители пришлых народов отличаются должной терпимостью, тогда как правильных священников и так осталось слишком мало. Вот и бережем их, как умеем. Но да ничего, коли мы с вами сговоримся, смогу потом сделать изрядный взнос в церковную кассу и исповедаться за грехи мои тяжкие, - весьма быстро придумал для себя достаточное покаяние этот добрый христианин по несколько раз на неделе крушащий челюсти священнослужителей. - Так что, решили, каких душ вы желаете прикупить?
[1] ЦУ – ценные указания
[2] Северогерманский союз – федеративный союз германских государств, основанный в 1866 году и включавший в себя все немецкие земли севернее реки Майн. Являлся предшественником Германской империи появившейся в 1871 году.
Глава 18. Город грехов. Часть 2.
Мориц Кох, как звали моего нового знакомого, оказался донельзя полезным человечком. Не прошло и часа после того, как мы с ним ударили по рукам, а передо мной уже стояла шатаемая ветром шеренга из свеженьких вернувшихся по всем правилам оформленных на мое имя. На выкуп для них душ ушло почти все прибереженное прежде золото, но, как я сильно надеялся, оно того стоило. Хотя на первый взгляд все выглядело пустой тратой средств. Ведь весь десяток бывших пограничников Российской империи имели вид ничуть не лучше моего в недавнем прошлом. А уж как от них воняло! Но тут, похоже, все уже давно привыкли к «ароматам» немытых тел, поскольку даже от обычных горожан откровенно попахивало «гуано» не только в переносном, но и в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Видать, не все тут гладко было с банными процедурами. Оно и понятно! Что дрова, что уголь, стоили денег, а вонять на всю округу можно было совершенно бесплатно.
Кстати, к моему немалому удивлению, свободных домов, которые можно было бы прикупить, внутри городских стен не оказалось вовсе. В продаже не имелось даже комнат! Более того, каждый угол, каждый чулан кем-то да был занят по той простой причине, что обычные люди и нелюди откровенно опасались покидать пределы города-крепости дарующего им хоть какое-то чувство безопасности. Вот и набились со временем, словно сельди в бочке. Тут я был вынужден скорректировать свое былое мнение об общей численности местных жителей в сторону минимум двукратного увеличения их количества. Как бы ни полмиллиона разумных кучковались на площади раз в десять меньшей, чем имелась у знакомого мне Калининграда с такой же численностью населения. Но вот занять их всех работой, особенно прилично оплачиваемой, не представлялось возможным вовсе, отсюда и проистекала экономия на всем подряд, включая личную гигиену.