— Ты о себе или о картине? — Влад лукаво поднял бровь.
— И о том, и о том, — буркнула она, так и не раскрыв глаз. — Скажи, как долго ты здесь стоишь?
— Достаточно, чтобы счесть меня невоспитанным наглецом, — честно признался Влад, чувствуя себя так же неудобно.
Лайя вздохнула, убрала руку от лица, поместила обе на талию, посмотрела вниз, затем убрала волосы с вплетенной в них одинокой косичкой, подняла голову и указала на картину.
— Тогда смотри, — она повернулась к холсту. — Сильнее я уже не опозорюсь.
— Почему опозоришься? Как по мне, это вполне мил…
— Ч-ш-ш, — шикнула Лайя и протянула руку, чтобы приложить ладонь к его губам и заставить замолчать, но на полпути опешила, вспомнив о неоднозначном отношении Влада к прикосновениям. Вместо этого она поднесла палец к своим губам. — Ни слова больше, — громким шепотом сказала она, и Влад кивнул, не желая больше причинять ей неудобства.
Влад посмотрел на картину. Наконец у него была возможность разглядеть ее получше.
— Наверное, твой портрет уже много раз писали… — несмело заметила Лайя.
— Нет, — Влад мотнул головой, смотря себе же в глаза. Он и вправду так пронизывающе смотрит на других, или это Лайя так хороша в изображении? — Мой портрет писали лишь однажды. И очень-очень давно…
— Влад, у меня для тебя кое-что есть, — Лале манит его пальцем, а потом берет за руку и ведет за собой.
Влад доверчиво следует за ней. Наверное, он бы продолжил идти, даже если бы она сказала, что собирается столкнуть его с обрыва.
Но Лале приводит его вовсе не к обрыву, а в свое тайное место — заброшенный домик Хюмы. Там у самой стены стоит мольберт, заботливо скрытый легким полотном.
Лале подводит Влада к нему, немного взволнованно встряхивает руки, выдыхает, а потом стаскивает полотно с холста.
Влад замирает, вглядываясь в свое лицо напротив. Хмурый взгляд из-под темной челки, бледная кожа и задумчиво сомкнутые губы. Казалось, еще чуть-чуть и портрет моргнет — таким живым он казался.
— Лале-хатун… — выдыхает Влад. Все слова покинули его разум и разлетелись по разным сторонам.
— Тебе не нравится? — Лале поникла, пунцовея.
— Что ты! — порывисто возразил Влад. — Очень нравится. Но, Лале, — он взял ее ладони в свои, согревая тонкие девичьи пальцы. — Это запрещено, тебя могут наказать за это.
— Я знаю, — она подняла на него осознанный взгляд. — Но ты же не выдашь меня? Правда ведь, не выдашь?
Влад замотал головой. Он скорее сам умрет, чем позволит кому-то навредить ей.
— Просто, знаешь, ты такой… — она запнулась, зардевшись еще больше. — Такой красивый, Влад, — шепнула она одними губами, но Влад услышал. — Тебя невозможно было не рисовать.
— А где же сейчас этот портрет? — выдернула его Лайя из пучины воспоминаний.
— Утерян, — ответил Влад. — Но я верю, что кто-то сможет его найти, — и он красноречиво посмотрел на Лайю.
Конечно, он был уверен в том, что она скоро найдет его портрет. Сейчас она как раз работала над его реставрацией. И как же удивительно то, что во время отвлечения от работы, она все равно возвращалась к образу Влада, но уже более взрослого.
— Я тоже в это верю, — она мягко улыбнулась. — А пока ты можешь взять этот, когда я его закончу. Если захочешь, конечно…
— Я буду счастлив, — искренне ответил Влад, хотя не понимал, чем заслужил такой подарок сейчас.
Может быть, тогда, когда он был юнцом, не тронутым проклятьем и темными силами, не ожесточенный войной, был достоин портрета, но теперь…
У Лайи, судя по всему, были другие мысли на этот счет, и она видела в нем что-то светлое, несмотря на всю его холодность, несмотря на то, что он, бывало, задевал её чувства, она все равно в него верила и считала, что он был достоин портрета. Это так в её природе — верить в лучшее.
Тогда Влад подошел чуть ближе. Осторожно взял руку Лайи в свою, стараясь не испачкать в краске. Она замерла, внимательно наблюдая за ним. Выносить даже это прикосновение было тяжело, и он изо всех сил старался держать себя в руках. Влад поднес её руку к губам, устанавливая зрительный контакт. Он коснулся её пальцев легко и невесомо. Кожа у нее была бархатистая, мягкая. Трогать и целовать ее было столь же приятно, сколько и больно, но Влад готов был припасть к ее пальцам еще раз и целовать ее руку, пока не лишится сознания. Ведь он ждал этой возможности так давно.
Но Лайя сама отняла руку.
— Ты бледен, — сказала она, и, кажется, этот факт ее уже не удивлял.
— Все пройдёт, — ответил он, выжав из себя улыбку.
— Тебе не хватает румянца, — она хитро прищурилась, а потом обмакнула кисточку в красной краске и щедро мазнула ей по его щеке.
Красно-фиолетовая полоса теперь украшала удивленное лицо Влада. Лайя глянула на него и тут же расхохоталась.
— Ах ты так… — Влад дотянулся до еще одной кисти, лежащей в небольшом ящичке, удобно встроенном в мольберт.
Он макнул ее в желтую краску и полными озорной готовности глазами посмотрел на нее.
— Защищайтесь, сударь, — рассмеялась она и скрестила с ним импровизированные мечи.
И он рассмеялся тоже, поддаваясь ее игривому настроению. Они сражались на кисточках, и Лайя то отпрыгивала от него, то настигала как самая настоящая фехтовальщица. Так продолжалось, пока Влад пальцем не придавил волоски кисточки и резко не отпустил так, что лицо Лайи окропилось желтыми брызгами.
Она взвизгнула и уставилась на него глазами полными удивления и жажды скорейшего возмездия.
— Ну держитесь, мистер…
Воинственно подняв кисть, она двинулась на Влада. Ему пришлось отступать, она — за ним. Так их сражения превратились в догонялки. Влад убегал от нее, едва не снося мебель вокруг (кроме мольберта, его он берег как зеницу ока). Он, очень взрослый, слишком взрослый, вдруг снова превратился в того мальчишку, что грыз кончики травинки и валялся в траве, рассматривая облака и выдумывая, на что они похожи. А ещё он смеялся. Много смеялся. Влад не помнил, когда такое происходило в последний раз. Кажется, это было даже не в позапрошлом веке.
Наконец, Лайя все-таки смогла измазать ему и кончик носа. Победный клич раздался в Лиловой гостиной.
— Ну вы даёте… — удивленно присвистнула Милли, вошедшая в гостиную.
Влад и Лайя синхронно повернулись к ней, смотря так, словно бы впервые видели. Лайя закусила губу, рукой откидывая волосы назад. Влад выпрямился, одернул пиджак, поправил запонки. Если бы не его красные нос и щека, можно было подумать, что он к учиненному бедламу был вовсе непричастен — таким аристократично холодным он снова стал.
— Ты хотела чего-то, Милли? — спросила Лайя.
— Там Сандра предложила в парк аттракционов съездить, — Милли неопределенно указала куда-то себе за спину. — Но тебе, видимо, и без аттракционов весело.
— Я с радостью, — возразила Лайя. — Только уберу все тут…
— Ни в коем случае, — веско произнес Влад. — Я распоряжусь, чтобы гостиную прибрали, — он слегка склонил голову, бросил быстрый взгляд на Лайю, а затем вышел из гостиной.
— Вы оба чокнутые, — услышал он заявление Милли, отходя от комнаты.
Улыбка появилась на его лице сама собой.
***
Влад услышал Лайю, когда она была еще далеко от библиотеки. За то время, что она жила в его замке, он научился отличать ее легкие, быстрые шаги от шаркающего шага Милли или на удивление твердого шага Сандры. Поэтому он отложил книгу, которую читал, и сел поудобнее в кресле, уже зная, что она непременно к нему заглянет.
Так и случилось. Дверь с легким поскрипыванием отворилась, и в образовавшейся щели показалось лицо Лайи. Ищущим взглядом она оглядела библиотеку и заметила Влада, сидящего к ней спиной.