- Я устала, - слышала я улыбку Эбби. - Я бы не отказалась, чтобы тот милый официантик раздел меня.
- Остановись женщина, - засмеялась Долорес. - Тебя посадят за него.
- На нем украшений меньше, чем на мне.
- Это ты к чему? - в непонимании смотрела я на Эбби.
- Помните, как в фильме «Парикмахерша и чудовище» было сказано?
- Я помню, - усмехнулась Эмили. - «Я хочу встретить парня, на котором украшений меньше, чем на мне».
- «Ты всегда хотела слишком много», - засмеялась Эбби. - Легкомыслие не уродует женщину. Особенно если оно проявляется лишь в момент слабости.
- Правильно, - закатила глаза Ева. - Легкомыслие уродует лишь мужчину.
Когда мы ушли спать, я долгое время не могла уснуть, и когда встала, чтобы выпить снотворного, услышала голос Эмили. Она плакала, и я хотела подойти к ней, но все же, зная подругу, догадывалась, что ей хотелось побыть наедине, так что я ушла обратно, давая ей возможность побыть со своими мыслями. Войдя в комнату, я залезла обратно под одеяло и прижала к себе свою дочку, надеясь, что Эмили поговорит с Брайаном. Я чувствовала вину, и когда так и не смогла уснуть, надела спортивный костюм, включив музыку в наушниках, и пошла бегать.
Так уж случается, что женщинам сердца разбивают чаще. Я думала о том, что меня не будет рядом, когда я нужна буду Адаму. Я не буду чувствовать его запах, но и спать на простынях в доме, где мы занимались любовью, мне не поможет. Да, определено нужно будет сменить простыни. Я хотела оставить воспоминания о нем, но и хотела запихнуть их подальше, не вспоминая совсем. Каждую минуту с тех пор, как ушла из дома Адама, я чувствовала себя так, словно кто-то забрал мое сердце. Я остановилась, и не потому что устала бегать, а лишь потому что иногда мое сердце так сжималось от боли, и я чувствовала себя такой беспомощной. Я просто не могу закрывать глаза на то, что стала одной из тех женщин, которой нужен в жизни определенный мужчина, чтобы нормально дышать, так что я притворялась. Притворялась, что я в порядке, и когда вернусь в Нью-Йорк, все будет, как прежде.
Было почти восемь часов утра, когда уведомление поступило на мой телефон, и Эбби написала, что они все пошли завтракать и гулять по городу в последний день нашего пребывания здесь, кроме Эмили и Оливии, которые все еще спали. Я ходила по городу, наблюдая за водой, стоя на мосту, и в одиннадцать часов решила вернуться в отель. Я открыла дверь в номер и сразу увидела Оливию, которая сидела на диване в наушниках и смотрела в свой айпад.
- Оливия, а где...
Я не договорила, когда услышала звуки доносящие из другой комнаты.
- О Боже, Брайан! - закричала Эмили. - Это так хорошо.
- Я знаю, - последовал голос этого «хорошо». - Я люблю тебя, и когда я в тебе...
- Оливия, - взяла я ее за руку, не давая снять наушники, и выводя дочь из номера. - Идем прогуляемся, чтобы никто из нас не представлял этого в будущем.
- Чего не представлял? - спросила она, снимая наушники.
Я лишь улыбнулась, и мы направились в ближайший бар. Я заказала еду Оливии, а себе пиво. Тут местная группа играла песни Челентано, и они были довольно неплохи, учитывая, какой голос нужно иметь, чтобы исполнять впечатляющий оригинал. Вскоре к нам подошли подруги, и мы сидели в спокойной обстановке, слушая музыку и убеждаясь в том, что каждый достоин того, чтобы о нем заботились. И мы делаем это - заботимся друг о друге.
- Донна, мы будем жить в твоей квартире, когда вернемся? - спросила Оливия, когда все затихли и устремили ко мне свой взор.
- Да, милая, - натянуто усмехнулась я. - Ты будешь ходить в школу и заниматься тем, чем хочешь. Я найму управляющего и буду приходить в салон лишь для того, чтобы подписать бумаги. Мы будем наслаждаться с тобой моментами, пока у нас есть время.
- Мы куда-то спешим? - смотрела она на меня своими потрясающими глазами.
- Нет, дорогая, - засмеялась я. - Но потом многие моменты, и наслаждение ими будет казаться немыслимой роскошью.
- А Адам? Он будет с нами?