С настоящей потерей сталкиваешься только тогда, когда теряешь кого-то, кого любишь больше всего на свете. Мы никому ничем не обязаны с самого рождения. За исключением себя. Это факт. Его невозможно оспорить. Но дело в том, что мы хотим быть обязаны. Мы ожидаем лишь того, кому захотим быть верными и перед кем сможем быть слабыми. Кто мы? Кто такие мы с Донной? Не знаю, что я могу сделать для нее, ведь я никогда не был рядом, когда был нужен этой женщине.
- Не знаю на самом деле, - вздохнул я. - Просто мы встретились, хоть и были из разных миров. И мы так не понимали сначала друг друга, но все меняется. Жизнь меняется, и в один момент мы начали обсуждать все. Мы говорили о высоком искусстве и политике. Истории и книгах. О лазанье и хорошей школе для Оливии.
- Не говори мне сейчас об этом, - прервала меня Донна. - Я не помню своего ребенка, и мне интересно, почему я лежу тут, раз ты так любил меня?
- Все изменилось, когда я начал узнавать твое прошлое, которое ты мне рассказала, - поднялся я с места. - Сначала ты не сказала об Оливии, хотя мы уже были вместе. И малышка, когда я увидел ее впервые, выглядела такой маленькой и невинной. Она была совсем не испорченной жизнью и такой похожей на тебя. Я хотел поладить с ней, и в конце концов, у меня вышло. Все твое внимание было сосредоточено на ней, и это было так эгоистично, что я ревновал тебя к твоему же ребенку.
- Меня это не беспокоило?
- Беспокоило, - усмехнулся я. - Но ты никогда не подавала виду.
- Я не помню тебя, Адам, - взяла она стакан воды с тумбы, делая глоток. - И я ничего к тебе не чувствую.
Мою грудь сдавило, и во мне бушевали такие эмоции, из-за которых я не мог даже вздохнуть. Я быстрыми шагами приблизился к Донне и обнял ее, легко прижимая к себе, чтобы не сделать больно. Мое сердце стучало так быстро, и я боялся, что оно выпрыгнет, если я просто не обниму ее.
- Адам, - оттолкнула меня Донна, и я еще сильнее прижал ее к себе. - Адам, не надо.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? - выругался я, отходя от нее. - Что? Я в отчаянии.
- Я хочу, чтобы ты ушел и дал мне возможность отдохнуть. Я только третий день в больнице, и у меня до сих пор швы, помнишь?
- Можно, я приду вечером или завтра? Пожалуйста?
- Не надо, - отрицательно покачала она головой.
- Как мне связаться с тобой?
- Лучше не связывайся.
Мы шли через улицу, направляясь к Прайсонам, после того, как я забрал Оливию со школы. Перед этим заехали в детский магазин и купили все, что Оливия хотела, в том числе и одежду. Я не хотел, чтобы она возвращалась в ту квартиру. Никогда. Что, если Донна не вспомнит? Никогда? Если она не вспомнит чувств, которые у нас были. Тогда, я должен заслужить их заново. Ведь я знаю женщин. Они начинают свою любовь со списка требований и галочек рядом с выполненными нами заданиями. Да, мужчина должен иметь определенные качества, наверное, как и женщина. Но, я не знаю, какая на самом деле должна быть идеальная женщина, и Донна точно не должна быть идеальной. И уж точно мне не нужно, чтобы она была лучше всех или пыталась ею быть. Донна - просто женщина, которую хочется любить.
- Эмили, нам нужно ей рассказать об Оливии все. Рассказать о нас, и ...
- Нет, - перебила она меня, смотря на меня со злостью. - Если ты не хочешь сейчас смотреть за Оливией, это буду делать я, но не смей ей ничего говорить.
- Кто она тогда?
- Она та, которую она бы хотела, чтобы ты узнал. Она еще без шрамов и без постоянного чувства вины перед самой жизнью. Если ты понравишься той Донне, которую знала я, значит, мы расскажем ей.
- Но ты не можешь выбирать за нее.
- Нет, Адам, - повысила она голос, хватая меня за рубашку. - Но и ты не можешь. Ты не знаешь, сколько боли она пережила, постоянно чувствуя ее. Она плакала, а потом, чтобы не помнить всего, пила. Очень много пила, и закрылась. Она отдала свою дочь. Ты хоть представляешь, что она пережила? - плакала Эмили, и я обнял ее, подвинув к себе. - Дай ей столько, сколько хочет ее мозг. Дай ей немного пожить, - сорвался ее голос. - Пожалуйста, дай ей пожить.
Я так и сделал. Я занимался нашим ребенком и обустраивал новый дом. Оливия посещала занятия, и я научил ее ездить верхом. Она не спрашивала о Донне всю неделю, и спустя это время я не выдержал и приехал в больницу. Я ждал в коридоре, пока в палате были ее подруги. Оливия была с Максом, который теперь был нашей правой рукой. Они с Эмили так похожи. Эмили защищает всех, а Макс защищает ее, однажды предупредив меня, что если я попытаюсь сделать ей больно, то он будет мстить. Я понимаю, что он не сможет ничего сделать, но в любом случае я качнул головой после того, как молча выслушал его тираду.